Псих [СИ]

В ее город он вошел спокойно.

Не скрываясь, не надевая черных очков, демонстративно и нагло. Разве что выглядел теперь иначе — новые джинсы, ботинки военного кроя, черная со шнуровкой майка и кожаный плащ с капюшоном. Чувствовал себя асасином, только в город шел с совершенно иной целью. С целью, от которой улыбка не сходила с лица. Шел за ней.

Полицейских расшвырял как котят, бережно в смысле, не хотел калечить. Миновал заслоны, свернул в жилой двор, прошел к уличной кафешке, взял за шкирку парнягу явно из местных качков, отшвырнул, сел на его стул, взглянул в испуганные серые глаза и произнес:

— Псих.

Девчонка испуганно смотрела на меня, держа дрожащими пальчиками чашку с кофе, и кажется, собираясь обронить ее. Молча отобрал чашку, сунул ей коробочку с кольцом. Улыбнулся и ее ужасу, и ее непониманию ситуации, и пояснил:

— Сделка, малыш. Ты спасла меня, я предлагаю защищать и оберегать тебя всю твою жизнь.

Качок успел оклематься, и попытался напасть с выхваченным из-за пояса ножом. Отшвырнул не глядя, нож придержал, собираясь послать следом. И улыбнулся своей перепуганной девочке.

— Не слышу согласия, — произнес ей.

— Н-н-не убивайте его, п-п-пожалуйста, — прошептала она, так и не взглянув на кольцо.

Досадно, два часа выбирал.

— Согласие в обмен на его жизнь, — выразительно подбросив и поймав нож, предложил я.

В ответе даже не сомневался — добрая девочка. Слишком добрая, чтобы в такой ситуации сказать «нет».

* * *

Год спустя.

— Псих, доложить обстановку! — раздалось в наушнике.

В работе на спецслужбы были свои плюсы, но и минусов хватало. Я выпрямился, огляделся. От террористов осталось мало. В принципе мало чего. Парочке я порвал пасть… в прямом смысле этого слова, нескольких порвал… тоже буквально. Год прошел, а меня все еще временами накрывает. В остальном все по плану — группировку накрыл в момент совещания. До совещались ребята.

— Обстановка мирная, — издевательски сообщил в микрофон. — Тишина, спокойствие, всем уже хорошо.

Секундное молчание и раздраженное:

— Псих, там осталось кого допрашивать?

— Разве что с привлечением экзорциста, — усмехнулся я.

— Псих! — ругнулось начальство.

Даже спорить не буду. Псих, но полезный, нужный и к их растущему раздражению — незаменимый. А мне на данном этапе жизни были крайне полезны спецслужбы.

Звонок на телефон и сообщение от Любимого Сероглазика «Ты практически не успеваешь». Нервно прокрутил непрочитанные сообщения: «Началось». «В родовой». «Псих, твою мать!». «Чтоб ты ежа родил!». «С десяток ежей!». «Псих, ты меня больше пальцем не тронешь, понял?!».

Быстро набил ответ: «Сейчас буду».

В ответ пришло разъяренное «СЕЙЧАС РОЖУ!»

Прикоснулся к микрофону, сообщил:

— Шеф, мне самолет нужен. Сейчас.

* * *

На крышу роддома спрыгнул. Легко, без повреждений, как всегда. Неизвестно сколько еще хермар будет действовать, но пока способности и возможности только росли. Срывая с себя на ходу крепления от парашюта и спецовку, сломал дверь и сбежал вниз по ступеням с шестого этажа на третий.

— Молодой человек, вы ку… — начала было какая-то медсестра.

Молча снял очки. Все вопросы отпали мгновенно, коридоры начали стремительно пустеть.

«Псих…» — последнее сообщение от любимой.

Где она я чувствовал. Я всегда ее чувствовал. С того момента как забрал, вынудив принять и мое кольцо, и предложение, те несколько месяцев пока приручал к себе, стараясь не трогать до последнего, до сбитых в кровь кулаков и ледяного душа по двадцать раз в день. И тем ярче и ощутимее было чувство победы, когда ее глаза сказали «Да». И это было круче, чем любая из игр, круче, чем первый укол хермара, круче, чем ощущение полнейшей неуязвимости в самом сложном из боев. Моя девочка, моя до последней капли, до последнего стона, моя снова и снова и я не мог насытиться. До сих пор не могу.

Свернул к нужной палате, на ходу сняв с вешалки стерильный халат для посетителей, и вошел, проигнорив возмущения персонала родзала. Я бы в принципе проигнорил все на свете, потому что на меня смотрела она.

— Привет, малыш, — подошел, взял бледную ладошку, мгновенно сжавшую мою руку с неожиданной для сероглазика силой.

— Псих, очки, — простонала она, сжимая мою руку все сильнее, — я сейчас без врача останусь!

Молча повернулся к доктору. Вообще речь шла о том, что между ног у моей женщины будет стоять в принципе женщина.

— Р-р-роды сложные, у меня квалификация выше! — зло произнес мужик лет пятидесяти.

— А, тогда ладно, — неожиданно для себя согласился я.

И повернувшись к любимой, ласково спросил:

— А с чего это у нас роды сложные?

Она судорожно выдохнула, мокрая, в смешной шапочке на волосах, любимая и родная до такой степени, что хотелось зацеловать всю, от макушки до пальчиков на ногах, и зло ответила:

— Папочка, а вы не там спрашиваете!

— Понял, — мгновенно ответил я. Сместился к животику, постучал по нему и спросил: — Мужик, чего бунтуем? У нас до дедлайна два дня еще было.

На ответ не рассчитывал, естественно, но со дна постучали. Удар в живот, а после резкий крик врача:

— Мамочка, тужимся! Быстро! Со всей силы! Давай, девочка!