Психбольница

Саша выходил на остановку в восемь утра, в девять и десять, но за все пять дней не преуспел в своем глупом занятии. У любого другого давно сдали бы нервы, но только не у нашего героя. Он был полон решимости дождаться своего счастья, даже если ради этого придется оседлать вечность. Александр ходил два раза в неделю на автобусную остановку, объясняя это тем, что Аня ездила на физкультуру в другую часть города. Автобусы один за другим приближались и отдалялись, забирая продрогших до костей людей. Саша чувствовал, как пальцы ног коченеют от долгого ожидания, но уйти домой раньше времени было бы признанием поражения, а, следовательно, и полным развалом всей мечты.

Шла вторая неделя поисков. Саша уже привык покидать дом под покровом темноты. Светлело поздно, поэтому можно было достаточно долго находиться во тьме, прячась под капюшоном, не столько ради тепла, сколько из соображений собственной незаметности. Юноша провожал изможденным взглядом трамваи, уже начиная узнавать некоторых людей, точно так же, как и он, изо дня в день, приходивших на остановку. Удивительно, как переплетены человеческие судьбы. Живя в двухстах метрах друг от друга, Саша и Аня не встречались. Видать, Александр где-то просчитался, ошибся.

Солнце сонно выныривало из-за серых крыш девятиэтажек. Весь мир окрашивался блеклым желтоватым светом, как от изжившей свой век лампочки под потолком слишком большой комнаты. Голуби толпой обступили черную крышку канализационного люка, клюя крошки, заботливо кем-то рассыпанные. Как-то Аня рассказывала, что она подкармливала птиц в своем дворе. Сашу удивило это заявление и развеселило. Он-то считал, что голубей кормили только одинокие старушки и беспечные дети. Но нет. Аня явно не подпадала не под одну из категорий, будучи особенной или даже уникальной.

Но где она сейчас?

Александр прочесывал глазами перекресток, вдруг завидев рюкзак космического цвета. Боже, это была Она! Анечка!

Саша собрался с мыслями, мигом забыв всю прошлую неделю, погрязшую в бесплодных поисках. Все это было ради одного единственного момента, такого волнительного, но и такого желанного. Девушка не видела своего почитателя. Она что-то просматривала в телефоне, переминаясь с ноги на ногу. Саша подошел к ней и улыбнулся. Лицо Ани было холодным, как этот сегодняшний день. Ни один нерв не дрогнул у нее при виде юноши.

– Анюта, я так долго искал тебя!

Саша обнял девушку, ожидая от нее аналогичного действия. Вся она была словно каменной, настоящей статуей из чистейшего мрамора. Держа руки свободно, она словно съежилась при прикосновении нелюбимого человека.

– Я уезжаю рано, – ответила Аня.

– У меня есть для тебя подарок, – воспрял духом Александр и достал из рюкзака открытку со своим последним любовным стихотворением.

– Саша, не надо.

– Ну, пожалуйста. Возьми.

– Не надо.

Аня как-то отстранилась и отгородилась невидимой стеной, подобной герметичному стеклянному куполу из фантастического романа зарубежного писателя.

– Сильно обиделась? – упавшим голосом спросил Саша.

– Просто… да…

Хотелось выбросить в урну открытку и больше никогда не видеть этой трамвайной остановки, где блуждают только неосуществимые надежды и потерянные души.

Аня надела наушники и уткнулась в телефон. Александр в одночасье умер, не намереваясь больше оживать.

«Я обещал жить, несмотря ни на что. Но смогу ли я пережить эту боль?»

– Мне надо ехать, – сказала девушка, готовясь залезть в открывшиеся двери. – Пока.

– Мне тоже надо на этот трамвай. Поеду на собеседование.

Как много лжи за одно утро.

Они сели друг напротив друга, но между ними была многокилометровая пропасть, которую ни одна птица не сможет перелететь. Саша едва не рыдал от безысходности. Аня спокойно слушала музыку, не поднимая глаз.

Какое безразличие. Так не ведут себя люди, которых раньше связывали теплые чувства. Они походили на незнакомых, простых попутчиков в общественном транспорте, какие временно населяли каждый трамвай или автобус. Придет время, и они выйдут на остановке. Это может показаться выходом в открытый космос, где нет даже намека на жизнь. Космос, прямо как на рюкзаке у Ани.

Потом она просто встала и покинула свое нагретое место. Двери трамвая с сухим хрустом закрылись и навсегда отрезали Сашу от своей нимфы-вдохновительницы. Юноша проехал еще одну остановку и вышел. Конечно же, ни на какое собеседование он не собирался. По крайне мере, пока что.

Дом встретил своего жителя. Если бы стены умели обнимать и утешать, они занялись бы именно этим. Белизна обоев казалась пустошью, по которой гулял ветер. Прямо, как в голове.

Саша залез в шкаф и громко рыдал, перекрикивая всхлипы бессильными позывами вернуть ороговевшие чувства. Он просидел в шкафу около часа, за это время израсходовав запас слез на десятилетие вперед. Внутри было так пусто, словно нутро выжгли всепоглощающим пламенем. В огне сгорала мечта быть рядом с любимой. Огонь пожрал спокойствие и умиротворенность. Душевная гармония больше никогда не поселиться в голове. Теперь там было место только для пустоты. Пустота. Мокрые глаза.

– Я обещал жить! Аня, не уходи!