Психея

— А здесь, по-твоему, богатый выбор направлений? На улице темно, хоть глаз выколи, я на трассе с единственным в данный момент знакомым мне человеком. Который рехнулся, судя по всему. Ты шутишь что ли? — Указываю ему на биотуалет, стоящий на улице. — Мне можно сходить по делам? Надо постоянно просить разрешения?

— Ты же не пленница. — Его, кажется, тронули мои слова, он отворачивается от меня, становится лицом к туалету и стоит так.

— Тогда зачем ты стоишь на улице, зайди в закусочную. Ты понимаешь, что все будет слышно, и я стесняюсь, — говорю ему, пока он держит зрительный контакт.

— Ты же помнишь, что я глухой!? Все в рамках физического тела, — усмехается он и отворачивается.

— Хреново. — Удерживаю дверь приоткрытой и усаживаюсь на унитаз. Он ничего не отвечает, я делаю несколько успокоительных вдохов и стараюсь как можно тише сделать свои дела, когда раздается мелодия от насвистывания. Ну почему он увязался за мной? Пока этот свистун издает отвлекающие звуки, я рассматриваю пустую парковку и редко проезжающие машины. Выбежать на дорогу и ловить машину, почти то же самое, что кинуться под поезд, ожидая, когда тебе оторвут руку или голову. Не вариант. Подтягиваю штаны и морщусь, ненавижу подобные условия.

— Ты закончила? — Я прохожу мимо Гранта и стучу ему по плечу. — Я следующий, можешь не свистеть, не стесняюсь.

Я делаю несколько шагов в направлении забегаловки и останавливаюсь, как вкопанная. Машина, мы же все это время ехали на ней, я подхожу ближе к Urus Lamborghini.

— Понравилась? — раздается позади меня.

— Это твой личный автомобиль! — восклицаю я, едва не размазав свои слюни по лобовому стеклу.

— Теперь все с тобой понятно. Стало быть, тебя можно купить. — Он не заинтересован в продолжение разговора, не обращает на меня внимания и открывает двери забегаловки, удерживая ее для меня, но стоит мне подойти, он ее отпускает, оставляя меня пялиться на его спину.

— Вот же мерзавец какой. — Открываю двери и захожу внутрь, тут же попадая под пристальное внимание прыщавого студента с лопаточкой в руках. Он трясется, как осиновый лист, видимо, его тоже впечатлили наши потуги в дружеском общении. Кафе выглядит обычной закусочной на дороге: выцветшие обои, облупленные столы, благо, что чистые и конечно запах. Здесь все провоняло застарелым жиром и бензином. Усаживаюсь за отдельный от Гранта стол, начинаю шарить по карманам в поисках телефона. Мне жизненно важно знать, где именно я нахожусь, набрать отца и желательно копов.

— Это ищешь? — Я не оборачиваюсь, меня уже достала его манера вспылил-рявкнул, остыл-заговорил. Эти прогибы не в моем характере, если бы было иначе, сейчас я была бы на кухне домика в деревне, а не здесь. — Кажется, тебе звонили. Твой пароль двадцать один восемьдесят шесть? — Мгновенно вскочив со стула, я направляюсь к этому шизанутому и становлюсь рядом с его столом, пытаясь отобрать у него телефон.

— Как же ты меня достал! — Мне удаётся схватить телефон, но рука Гранта прижимает меня к себе и усаживает рядом.

— Никто не звонил, можешь успокоиться. Меня бесит то, что я узнал, никак не могу справиться с этим. Раньше все было намного проще, — задумчиво произносит он, потирая свою щетину на подбородке, это движение мне кажется весьма эротичным.

Официант забирает наш заказ в виде черного кофе и жареных сосисок на гриле с яйцом. Ничего более съедобного не нашла в их меню, да и лучше съесть то, что наверняка свежее, чем вчерашнее рагу, например.

— Не совсем понимаю, о чем речь. Мне гораздо интересней, для чего ты устроил то световое шоу в пещере? И главное, как? — Пожимаю плечами и начинаю крутить в руках зубочистку, зажимая между указательным и среднем пальцем.

— Там не было никакого шоу. Все, что ты видела, вполне реально. Ты должна была найти меня там, подождать переселения и начать все с чистого листа для того, чтобы вспомнить все. — Его глаза светятся металлическим блеском, увидеть свое выражение лица сейчас я никак не могу, но наверняка отвисшая челюсть коснулась грязного пола. Зубочистка ломается пополам, больно уколов кожу.

— Переселения кого? — Соглашусь, это самый тупой вопрос из всех тех, что пришли мне в голову, но на большее я не способна. Может, это похмелье? И сейчас он сказал что-то типа — перемещение или предотвращение? И даже это не имело никакого смысла.

— Ты правильно все слышала. И увидела. Все не то, чем кажется, и мы не те, которыми ты нас видишь. — Я выставляю перед ним обе руки, прекращая этот сумбур.

— Эй, — я обращаюсь к парню, обслуживающего нас, — у вас есть что-то крепче кофе?

— Нет, мэм, и спиртное не продают после двенадцати. — Пятерней я растираю лицо и, вытаращив остекленевшие глаза, я открываю рот. Для возмущений, естественно. — Но у меня есть коньяк, могу добавить в кофе. За дополнительные чаевые. — На моем лице появляется дьявольское удовольствие.

— Да ты, парень, соображаешь. — Указываю на него указательными пальцами на обеих руках и подмигиваю.

— Мне не нравится, что ты пьешь, — строго говорит мой сумасшедший попутчик.