Психея. Забвение

Почему-то при их жизни я никогда не думала, что однажды буду сидеть здесь одна и рвать траву, покрывающую плотной скатертью их тела под землей. Я понимала каждое слово и остро чувствовала, что у нас остались еще миллион не рассказанных историй. Но сейчас… ни одна не приходила на ум. У меня их попросту не было, все, что произошло, они знали, ничего грандиозного в связи с моим новым образом жизни не случилось. Я абстрагировалась от внешнего мира, во благо своей психике.

Подставляю лицо восходящим лучам солнца, они греют мои прохладные щеки, покрытые слезами прощания. Я больше не могла находиться в клинике, принимать лекарства и каждый раз возвращаться. Мне необходимо было оттолкнуться с мертвого места и продолжать жить. Пусть будущего я не видела, но и умирать не собиралась. Физически. Имена, выгравированные на гранитном камне, осветились лучами солнца, поблескивая и переливаясь. Я снова вчитывалась в них, как в первый раз, принимая случившееся, и свыкаясь с настоящим. С трудом выдохнув, я срываю еще несколько травинок, сжимаю в руках, пока они не окрашивают мою ладонь в зеленый цвет.

— Мам, — сдавленно шепчу я, — я попробовала приготовить кесадилью, и она получилась ужасной на вкус. Мои попытки готовить, как ты, не увенчались успехом. И я скучаю по вкусным завтракам. — Мой голос меняется. — Скучаю по утренним неожиданным встречам, именно поэтому не закрываю двери на ключ, забывая о том, что вы не приедете. — Прикладываю пальцы к губам, сосредотачиваясь. — Но я помню, как ты хотела поехать в Мексику, и теперь, видимо, у меня тоже будет история для тебя и папы. — Едва сдерживаю себя, чтобы снова не расплакаться. — Прости меня, папочка, я снова копалась в твоих вещах. Мне надо было перебрать то, что я возьму с собой. Все вещи находились в контейнере, и твой дневник — единственное, что я позволила присвоить себе. Мне не хватает путешествий, ощущения того, что, когда я вернусь, вы будете меня ждать. Кажется, если я уеду в Мексику, мне будет куда возвращаться. Я надеюсь на это. Если вам не сложно, приглядывайте за мной.

Я чувствую их рядом с собой, наверное, как и любой другой человек, находящийся на кладбище. Может от того, что в это хочется верить…

— Обещаю, когда я вернусь, обязательно расскажу вам о том, что происходило. И наши рассказы никогда не прекратятся. — Встаю и обтряхиваю мелкие травинки, накрошенные мной на свободные штаны. — Скоро мы встретимся. — Прикладываю пальцы к губам, затем к надгробию. — Люблю вас, мне пора уходить.

Иду задом наперед, боясь отвернуться от них, забыть, как ухожу, оставляя их в сырой земле, которая совсем скоро промерзнет насквозь, скованная холодами. Оставить их в одиночестве, ждать меня, когда я вернусь. Мне говорили в клинике, что жизнь продолжается, но иногда слова ничего не значат. Время, проведенное вместе, пролетело незаметно, и никто не готовится к тому, когда твой внутренний компас постоянно зовет тебя домой, которого у меня не стало. Единственное место, где я могла их встретить, это кладбище, общий дом всех мертвых жителей нашего городка. Отпускать всегда нелегко…

Прикладываю руку к сердцу, даю им знать, что они всегда со мной, и оборачиваюсь быстрым шагом, пересекая оставшееся расстояние. Захлопнув за собой пассажирское сидение, я смотрю в окно, игнорируя человека, сидящего в салоне. Девушка наблюдает за мной, затем берет меня за руку и сжимает ее.

— Они были бы рады за тебя. Ты справилась и теперь можешь продолжить. — Кэрри заводит машину и указывает пальцем на коробки за нашими спинами. — Я собрала то немногое, что нам понадобится из наших вещей. Надо проследить, чтобы все сложили в контейнер и не растеряли. — Она замолкает, пока я хмуро смотрю в одну точку. — Ты не жалеешь о том, что я сопровождаю тебя?

Я несколько раз моргаю, когда она прикасается к моему лицу своей теплой рукой, сосредотачиваюсь на ней.

— Я что? Прости. — Она понимающе кивает, не только я потеряла родных. — Жалею? Нет, что ты. Это тебе, должно быть, страшно покидать страну ради нескольких месяцев моей адаптации в Мексике.

— Адаптация звучит так, будто я сдаю тебя в изолятор или приют для брошенных животных. — Кэрри издает смешок. — Хотя я не далека от истины.

— Не начинай. — Я вытаскиваю свои солнцезащитные очки из бардачка и захлопываю чехол.

— Мексиканцы ленивые. — Она сворачивает на центральную дорогу и притормаживает на пешеходном переходе.

— Кто-то сегодня не хотел подниматься с кровати, убирать за собой номер и вообще считает готовку нудным занятием, — отвечаю я и вытаскиваю сумку с заднего сидения, проверяю документы.

Машина трогается с места, я, наконец, справляюсь с наружным замком и вытаскиваю бумаги. Проверяю разрешение и вид на временное жительство. Решение поехать в Мексику не было спонтанным, когда мне стало невыносимо находиться среди родных мест. Отговаривать было некому, а единственный человек, ставший мне другом, была Кэрри. И это стало удачей…