Психея. Забвение

— Решил разыграть карту? — Боже, я официально обожаю его кривую ухмылку. Безумно сексуальный мужчина, Ретт Батлер нашего времени.

— Я не игрок, Уиллис, лишь верный спутник, пользующийся моментом. — Секунда и я перебираюсь к нему на колени, не давая ему никакой возможности отступить.

— Без вариантов, Меллон. — Игра превращается в откровенную охоту, обжигающая страсть и стрелы вожделения впиваются в нас. Серые омуты блестят своим чудесным блеском. Мужчина хватает меня за шею и впивается губами, как изголодавшийся, умирающий в ожидании глотка воздуха. Я задыхаюсь от ощущений его рядом. Мы сливаемся воедино, прижимаемся так плотно, что чувствуем биение сердец друг друга. Его пальцы на моих щеках, язык, погружающийся в рот, и нежные губы, требующие отдать ему всю себя. Он моя боль и радость, страсть и похоть, он — мое всё! Стоит, ему прижать меня сильней к себе и ощутить маленький укус, я едва ли не умираю на его руках. Настойчивые губы с яростью впиваются в меня, язык сплетается с моим, превращая обычный поцелуй в настоящий секс. Приводя меня в исступление. Приподнимаю бедра, нависнув над ним, подставляю свою шею, легкий поцелуй-укус, выгибаюсь в спине, поймав глоток воздуха, и едва ли не отключаюсь в его руках от неземного ощущения. В салоне начинает трещать освещение, лампочка над нашими головами лопается, издав громкий хруст. Грант сжимает мои бедра своими ручищами и приподнимается. Я издаю громкий стон, трусь своей промежностью об его твердый член, и замираю, почувствовав первую волну нарастающего оргазма. Вокруг раздаются крики, заставляя меня оторваться от сладостных моментов, и повернуться в сторону окна. Люди в кромешной тьме бегут мимо нашей машины в сторону парковки. Мужчина прикусывает мою шею, когда я отодвигаюсь, хмуро уставившись в никуда.

— Подожди, там что-то происходит. — Отстраняюсь от него, но он притягивает меня, снова повернув мою голову к своему лицу, покрывая короткими поцелуями подбородок и губы.

— Нам надо обесточить дом, а лучше весь город, когда мы займемся любовью. — Так звучит страсть, охрипший голос, наполненный вожделением и ожиданием. — Но ты права, здесь не место.

Он помогает мне пересесть на свое место и поправить футболку, задравшуюся на талии. Все еще с блуждающей мечтательной улыбкой он откидывается на спинку сидения и громко выдыхает.

— Чуть не спалила весь город. — Его смешок действует на меня неправильно, все еще испытываю желание сойти с ним с ума, тело, взволнованное его сексуальностью, не поддается никакому успокоению.

— Просто свет выключили, — откашливаюсь, чтобы голос пришел в норму.

— Просто? Ты так считаешь? Сколько ампер в этот раз дала? Как молния? Я начинаю думать, что остались в тебе силы, и дело совсем не в кристалле, а в тебе самой. — Он приоткрывает окно и всматривается на неорганизованную толпу, хватающую свечки и возвращающуюся к празднеству. — С этим тянуть нельзя, надо проверять как можно быстрее.

— Я тебе что? Испытательный полигон? — перебиваю я его.

— Прекращай злиться, мастера и так сейчас не могут понять, что произошло с напряжением. Ну и да, конечно, ведь именно я перелез к тебе на колени. Так? Решила врубить заднюю? — Он откровенно наслаждается моим дискомфортом, но что может быть ужасней неудовлетворенной женщины.

— Для тысячелетнего ты больно напорист и язвителен. — Я хочу его поставить на место и унять это дурацкое ощущение, сидящее занозой.

— Ты проверишь меня на напористость, как только мы вернемся, и поверь, я тебе покажу тысячелетнее воздержание и желание. Главное, чтобы ты выдержала, — сексуальный тон искусителя.

Я начинаю задыхаться только от его голоса, рисуя в своем воображении нашу первую ночь вместе. Кожа покрывается мурашками, грудь ноет, а влажность между ног становится все сильнее. Он сжимает мое колено, потом медленно поднимается выше. Я буду самой развратной и ужасно бесстыжей, но бедра разъезжаются в стороны, приглашая его в самое пекло и сосредоточение желания.

Но не стоило надеяться, что у нас что-то произойдет. Свет включается с удвоенным напряжением на всех улицах, отлично освещая нас двоих. Прожекторы на сцене, и громкая запись снова раздирает колонки, звук просачивается через открытое окно машины. Грант убирает руки, открывает двери и выходит из машины, встав спиной ко мне. Я и Меллон, поверить не могу, что так долго избегала этой искры, хотя какой там? Разряд молнии будет точней, прямо в самое яблочко. Так, надо подумать, о чем угодно и выкинуть из головы, горящие до сих пор губы, шею и отпечатки его ладоней на моих бедрах. Интересно, он мог бы порвать ткань и освободить от ненужных тряпок, чтобы …

— Вы это видели? О, да ладно! — В окно заглядывает Эрнесто в его нормальном состоянии повышенной активности. — Вы это сделали в машине? Да, брат, что у тебя там, отчего она так пылает?

Поверить не могу, неужели все настолько очевидно? Мужчины садятся в салон, Эрнесто тут же оказывается, между нами, просунув свою голову, как тот осел. Жадно втягивает ноздрями воздух и громко хлопает в ладони, растирая их между собой.