Психи (ЛП)

— Этот бассейн под тобой, — рычит он сквозь сжатую челюсть, сильно дергая меня за руку и подтягивая обратно к себе, — это не гребаный бассейн. В нем нет воды. Ты была бы мертва в ту же секунду, как ударилась о землю.

Мои глаза расширяются от ужаса, когда я смотрю вниз, отчаянно пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте, но он слишком далеко внизу. Я позволила своему отчаянию дать мне ложное чувство надежды, и из-за этого я бросилась с чертовой крыши.

— КАКОГО ХРЕНА? — Я вскрикиваю, паника поселяется глубоко в моей душе.

Леви поднимает меня, и как только мое тело ударяется о край крыши, он сильно толкает меня, отбрасывая на несколько шагов назад, пока я не растягиваюсь на старой черепице.

Он поднимается, и я в ужасе смотрю на него, когда его яростный гнев обрушивается на меня. Я карабкаюсь обратно на крышу, пока он преследует меня, медленно подбираясь все ближе и ближе.

— Я думал, мы достаточно ясно дали понять все о твоих попытках сбежать от нас, — рычит он, гнев сквозит в его тоне.

Я непонимающе смотрю на него.

— Ты, блядь, издеваешься? — Я бросаюсь на него в ответ, вскакивая на ноги, гнев пульсирует в моих венах, слезы все еще текут по моим щекам. — Я убегаю не от тебя. Твой отец… черт. Он убил Эбигейл ради гребаного развлечения просто потому, что я отказалась позволить ему прикончить ваши тупые задницы, и ты чертовски хорошо знаешь, что вам не следовало этого делать. Твои братья…

— С моими братьями все в порядке, — говорит мне Леви, прежде чем покачать головой. — Мой отец блефовал. Он никогда не собирался убивать нас. Мы нужны ему больше, чем он нас боится. Ему потребовалось две секунды, чтобы отозвать своих людей и начать отступление с теми немногими, кто смог выбраться живыми. Он ушел.

— Пока, — мрачно бормочу я, прежде чем толкаю руками в грудь Леви, когда разочарование берет верх надо мной. Он не сдвинулся ни на дюйм, хотя более слабый человек упал бы назад, прямо с обрыва. — ОТКУДА МНЕ БЫЛО ЭТО ЗНАТЬ? — Я кричу в темную ночь. — ВЫ, УБЛЮДКИ, НИ ХРЕНА МНЕ НЕ ГОВОРИТЕ, А ТЕПЕРЬ МОЯ ПОДРУГА МЕРТВА.

— Твоя подруга мертва, потому что она воровала таблетки у моего отца и подсыпала их в напитки, которые готовила в твоем драгоценном клубе, — выплевывает он. — Твоя подруга не была подругой. Она была такой же гребаной мразью, как и все мы. Она подмешивала наркотики девчонкам и делала их легкой добычей для придурков, подстерегающих их у входа. Это та сука, о которой ты сейчас кричишь, это та сука, которую ты сейчас оплакиваешь.

— Это… нет, — требую я, качая головой, тяжесть давит мне на грудь. — Я знала Эбигейл. Ты ошибаешься.

Леви подходит ко мне, хватает за подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Мы никогда не ошибаемся в выборе девушки.

В его словах заключен двойной смысл, и от меня это не ускользает, особенно когда я вырываю подбородок из его крепкой хватки и смотрю на него снизу вверх.

— Ну, на этот раз вы ошиблись.

Не говоря больше ни слова, я бросаюсь бежать по крыше, отчаянно ища другой выход. Если парни живы и Джованни тоже, то ничего не изменилось. Я все еще мишень, все еще девушка, которую Джованни будет использовать, чтобы держать над головами своих сыновей. Только у Леви другие планы. Он прямо там, мчится за мной, как гребаный торнадо, уничтожающий все на своем пути.

Он мгновенно хватает меня и, вместо того чтобы тащить до болезненной остановки, толкает вперед, падая на колени и прижимая мою грудь прямо к черепице крыши. Я вынуждена ухватиться за край крыши, чтобы не упасть и не встретить свою ужасную смерть внизу.

— Это то, чего ты хочешь? — выплевывает он, хватая меня за прядь волос и прижимая меня еще ниже, пока моя грудь не соскальзывает прямо с края крыши. — Ты хочешь, чтобы я отпустил тебя? Позволил тебе упасть, чтобы ты могла выкрасить чертов асфальт в красный цвет?

— ОТПУСТИ МЕНЯ, — кричу я, чувствуя, как он стоит на коленях позади меня, вся моя жизнь буквально на ладони. Адреналин пульсирует во мне, когда я понимаю, что у меня не хватит сил удержаться, если он отпустит меня прямо сейчас.

Он толкает меня еще немного, пока я не чувствую, как моя грудная клетка трется о край крыши. У него нет выбора, кроме как устроиться позади меня, чтобы иметь возможность продолжать держаться за меня, но внезапно мне становится все равно, потому что моя задница высоко поднята, а передняя часть его штанов трется прямо о мою киску.

Не могу же я всерьез быть настолько ебанутой на всю голову.

— Что ты будешь делать, Шейн? — спрашивает он, оттягивая назад мои волосы, пока моя спина не выгибается дугой, заставляя меня немного приподняться от края и заставляя перед его брюк снова скользнуть по моей киске. — Мне отпустить тебя или ты предпочитаешь, чтобы все пошло по-другому?

— Ты хочешь знать, чего я хочу? — Я сплевываю, мои пальцы болят, когда они крепко сжимают край.

— Я, блядь, весь внимание.

Зная, что могу пожалеть об этом, я позволяю словам вырваться на свободу, прежде чем дать себе шанс удержать их и проглотить. Я позволяю своей истинной натуре вырваться на свободу и не сдерживаюсь ни на йоту.