Психи

Интересно было послушать психотерапию у больных. Они обсуждали друг друга и это мне все больше и больше напоминало Дом-2. Слышала, как Катя сказала, что после 22 лет начала выпивать в одиночестве. Говорит, пыталась что-то заглушить, ну, себя забыть что ли. Дядя Коля старался взять позицию каждого, хоть как-то поддержать пациентов. Он не оставлял без внимания ни один вопрос, в том числе и отсутствие у Кати детей в ее 30 с небольшим. На сегодняшний день Катя не хочет детей, ей надо восстановиться: «не хочу рожать инвалида». – Да все нормально, лежала у нас одна алкоголичка и ничего, родила троих – сонно поддакивал главврач..

Рассказ №4

«..Ладони вспотели, и стрелки застыли.

Ноги сами вели в палату номер 4.

Там свернувшись в клубок, посасывал пальчик

Чем-то обеспокоенный маленький мальчик..»

(из серии «беспорядочные строчки»).

***

Личности Пана Иве раскрывались одна за другой на шахматной доске. Не спешите думать, что он бредил, скорее наоборот: казался самым нормальным из здешних обитателей. Партии незаметно убивали время. На мою удачу, далеко не все победы доставались Пану (возможно из-за действия таблеток, которые выдавались больным перед ужином). Мне было интересно наблюдать за ним, следить за тем, как он думает. А думал он, как хороший человек, ничем не болеющий, вполне здоровый. Выглядело так, будто он лишний в этом здании и все это просто чья-то шутка ради злого смеха. Хочется верить, что так оно и было.

– Ты когда-нибудь каталась на лошадях ?– спросил Пан Иве.

– Да, довелось однажды – ответила я – самое приятное – это был их запах: смесь пота и сена, мне он хорошо запомнился.

– Можешь погладить белого коня за гриву- улыбнулся он, показывая на свою фигурку – По- моему это самое красивое у лошадей.

Выбор фигур решался детской считалочкой «шла собака через мост».. Мне часто выпадала черные. Никогда не думала, что буду встречать рассвет в психбольнице, играя в шахматы. Также не думала, что вообще найду кого-то, кто еще в состоянии играть. Весь досуг пациентов заключался в приеме пищи по расписанию и чтению Дарьи Донцовой (для некоторых). Заняться там особо было нечем, и Пан просидел со мной всю ночь, а утром я решилась с ним покурить за компанию, несмотря на то, что совсем не курю, просто мне хотелось, чтобы он не чувствовал себя одиноко. Наверное, я не имею права рассказывать вам от чего этот юноша оказался в психбольнице, слишком личными теперь мне кажутся его переживания. Но зато я точно могу описать вам его состояние, как он когда-то описал его мне: «Знаешь, такая боль идет прямо из сердца, но не выливается наружу. Путешествует по сосудам по маршруту большого круга кровообращения, словно газовая эмболия, и застревает тромбом где-то там, под лопаткой.. Ночами ноет и просит, чтобы ее высвободили, хочется разорвать на себе кожу и вынуть этот черный сгусток из недр сознания. Мне становится страшно от этого и я не могу совладать с собой, поэтому я и решил прийти сюда за помощью, за таблетками..» По средам я незаметно приносила ему кокосовый гематоген в голубой обертке и немного черники из леса возле моего дома. Помню тогда мне стало невыносимо грустно от того, что он такой юный, сидит там за этим дурацким липким столом. Таким людям самое место в шумных компаниях, ну, или с белыми лошадьми гулять.

Рассказ №5

«В наушниках говорил Пелевин;

Рассказывал, что желтая стрела

Не что иное, как есть время,

Забывшее про тормоза.»

(из серии «беспорядочные строчки»).

***

Когда все воображаемые узоры на снегу истоптаны, подъезжает 151 автобус. Захожу с продрогшей улицы внутрь душного салона. Пахнет телами, уставшими после работы. Рабочим классом, отмучившимся за свою копейку сегодня, и готовым стоять 2 часа в пробке, прижавшись друг к другу. Стою рядом с водителем, чуть ли не в плотную к лобовому. Спрашивает: «устала, студентка?». Я отвечаю ему, нехотя кивая головой.