Психиатрическая лечебница

− Ю-юль, − протянула Таня. − Пообещай мне, что больше не выкинешь такого номера, как вчера, с проникновением, ладно?

− Я не…

Вдруг она оборвала предложение на полуслове.

− Извини, мне пора. Потом поговорим, хорошо? − Не дожидаясь ответа, она положила трубку.

Сначала в одной медкарте, а следом и во второй, в третьей она увидела одну очень заинтересовавшую ее деталь: всех этих пациентов, чьи дела она просматривала, спустя какое-то время переводили на третий этаж лечебницы, как пациентов, лечение которых более не имеет никакого смысла. После этого перевода в карточках больше не производилось никаких отметок о их дальнейшей судьбе.

Взяв с собой одну из карт, она побежала в комнату и открыла крышку ноутбука.

− Информация о переводе психически больного, энтер, − проговаривая вслух, она вписывала слова в поисковую строку браузера.

− Передача лиц, страдающими… это не то, дальше… Инструкция об организации взаимодействия… черт! Видимо, запрос неверный. Так, а что если…

После нескольких попыток перефразировать свой вопрос, она наткнулась на сайт, информация которого посвящалась примерам правильного заполнения амбулаторных карт, в частности инструкции по последовательному заполнению и ведению карты поступившего на лечение больного. Пролистав почти в самый низ статьи, где нумерованным списком обозначались конкретные предписания, она добралась к моменту о выписках и переводах пациентов.

− Если бы я еще что-то понимала во всем этом, − пробубнела себе под нос Юля.

«В выписку вносятся все данные патологии, обнаруженные при исследовании соматического статуса и нервной системы».

− Так, это есть. Что еще? — Прикусив большой палец левой руки, правой она вращала колесико мышки, пытаясь найти нужную ей информацию.

«Если больные на протяжении года поступают повторно и в их физическом и неврологическом состоянии существенных изменений не обнаружено, в этих случаях в выписке так и следует написать, сославшись на данные, изложенные в предшествующем выписном эпикризе».

− Точно! — выкрикнула она в монитор и начала быстро перелистывать страницы медкарты некоего Нестерова Владимира Федоровича. — Где-то я видела запись о выписке и скором возвращении пациента обратно с признаками…

Среди записей она нашла информацию о том, что этот человек был выписан в августе семнадцатого, и вновь принят на стационарное лечение с симптомами прогрессирующей рекуррентной депрессии. Больной жаловался на ухудшение состояния, проявлявшееся в снижении настроения, плохом сне и усиливающейся тревоге. Стали появляться мысли о суициде.

Вернулся больной по своей воле, появившись на пороге лечебницы в полусонном бреду. Он заявлял, что ему необходимо вернуться туда, ведь иначе он просто сойдет с ума. Говорил, что больше не может этого выносить.

Подобную информацию Юля нашла и во второй медкарте, только в этом случае больного привез его друг, сообщивший, что тот постепенно лишается рассудка. Пресекать его сумасшедшие попытки бегством вернуться в лечебницу он больше не мог, потому самостоятельно доставил и передал товарища в руки врачей. В третьей карте ничего такого она не нашла.

Почти в самом конце статьи были следующие строки: «В выписке из истории болезни должны обязательно проставляться номера отделений, из которого и в которое переводится больной. Документ о переводе, как и историю болезни, кроме лечащего врача подписывает заведующий отделением. Последний проставляет на истории болезни и выписке соответствующий шифр (по международной классификации болезней последнего пересмотра), и не позже третьего дня передает их в медицинскую канцелярию».

− Шарашкина контора! — выпалила Юля. — Вы явно что-то мутите. Столько формальностей упущено. Не может быть, чтобы вы не знали о них, а значит, все сделано нарочно!

Ее головная боль возвращалась с такой же быстротой и силой, с которой росло желание во всем этом разобраться, выяснив, что все-таки творится в этой Вирнаковской психиатрической клинике.

− … переведен на третий этаж, − шепотом проговорила она, проведя пальцем по расплывшемуся тексту, написанному от руки. — Да все окна этого этажа досками заколочены, кого вы могли туда перевести? Что за ерунда?!

Юля отключила ноутбук, резко поднялась со стула и вышла из комнаты, захватив с собой чашку недопитого кофе. Подойдя к журнальному столику в гостиной, она взяла еще две таблетки обезболивающего, забросила в рот и запила остатками горького напитка.

− Да что со мной творится?! — завопила Она, отбрасывая назад постоянно норовившие упасть на лицо волосы, и направилась в ванную комнату.

Поставив руки на раковину, она долго смотрела на свое отражение в зеркале, пытаясь понять, что же не так. То, что она увидела, ей не понравилось. Казалось, будто бы лицо осунулось, губы начинали трескаться, а глаза, некогда отливавшие ярко-голубым цветом, теперь выглядели какими-то замутненными. Руки неестественно дрожали. «Со мной явно что-то происходит. Может это от кофе? — задавала она вопросы самой себе. − Или все это лишь игра моего воображения?»

Она повернула вентиль крана и ополоснула лицо прохладной водой.