Психиатрические эскизы из истории. Том 1

Lombroso говорит: «О гениальных людях, точно так же, как и о сумасшедших, можно сказать, что они всю жизнь остаются одинокими, холодными, равнодушными к обязанностям семьянина и члена общества». Сказать о душевнобольных, что они всю жизнь относятся холодно и равнодушно к обязанностям семьянина и члена общества, можно только по отношению к идиотам и отчасти к параноикам; по отношению же к остальным душевнобольным это неправильно и неверно, то же едва ли правильно и по отношению к гениям, – едва ли им можно приписать такие непорядочные свойства.

«Величайшие идеи мыслителей родятся внезапно, развиваются настолько же бессознательно, как необдуманные поступки помешанных». Если мы допустим даже аналогию между мыслями и поступками, то и тогда для всякого ясно, что бессознательность здравомыслящего человека и патологическая бессознательность помешанного резко разнятся между собою и проводить между ними параллель едва ли возможно. Далее Lombroso говорит: «Не подлежит никакому сомнению, что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим и создающим свое произведение, существует полнейшее сходство», я же думаю, что между помешанным во время припадка и гениальным человеком, обдумывающим свое произведение, нет решительно никакого сходства, ибо у помешанного во время его припадка отсутствуют вовсе логика и мышление или они находятся в самом жалком положении, тогда как у гениального человека во время обдумывания своего произведения они находятся на высоте напряженности обычного мышления, превосходящей обычное мышление на столько же, на сколько гениальный ум стоит выше обычного ума.

Вот главные доводы Lombroso, на основании которых он стремится доказать сходство людей помешанных и гениальных. На наш взгляд, эти доводы весьма не доказательны и не убедительны, а обращение с научными данными слишком свободно и произвольно, чтобы не сказать еще большего.

Остается еще один довод Lombroso – тот, где он усматривает гениальность в помешанных. Но стоит только просмотреть приведенные нами примеры Lombroso, чтобы убедиться, что эта гениальность не превышает гениальности идиота.

Известный германский психиатр, проф. Flechsig, дает такой отзыв о данной теории Lombroso: «Здравомыслящий человек в идеях Lombroso видит нечто иное, как жалкую неудачную попытку заклеймить талант и втоптать в грязь все великое, и не решается придавать какое-нибудь значение мнениям таких сомнительных авторитетов психиатрии…»

Вообще все это произведение Lombroso производит на меня весьма странное впечатление и заставляет принять один из двух выводов: или я, как современник г. Lombroso, еще не дорос до понимания его гениального произведения, или я должен воскликнуть вместе с Максом Нордау: «Раввуни, ты зарапортовался!»

Глава V