Психиатрический дискурс во французской философии XX века

Тип третий – санатории или пансионы при больницах. Санатории отличались от приютов. Во-первых, большинство из них были частными и часто в династиях врачей пост директора передавался от отца к сыну. Эти учреждения становились, таким образом, неким семейным делом, семейным бизнесом. Во-вторых, как правило, в силу своего частного, а не государственного характера, пребывание в них было платным, и не каждый больной мог позволить себе такое удовольствие. В-третьих, в санаториях собиралась специфическая «чистая» публика: люди с достатком, именитые, известные или просто зажиточные. И в-четвертых, как правило (разумеется, были и исключения), больные, проходившие там лечение, отличались невыраженностью заболеваний, их мягким течением, т. е., проще говоря, были менее опасными и «менее больными». Некоторые санатории поражали своим «шиком». Пребывание в санаториях напоминало лечение «на водах»: спокойная обстановка, красивые пейзажи, умные доктора и благородное общество, с которым приятно вести беседы. Эти места релаксации были свободны от стигматизации, поскольку статус пациентов, вялое течение их заболеваний, а также то, что они могли позволить себе такой «психический» отдых, способствовали тому, что имеющиеся расстройства воспринимались лишь как временное незначительное затруднение, избавиться от которого и помогала обстановка этих мест.

Тип четвертый – больница. Психиатрические больницы были государственными лечебными учреждениями, где во благо поддержания общественного порядка и лечения больных трудились доктора. Больные, проходившие в них лечение, болели самыми разнообразными заболеваниями, с разной степенью выраженности.

Тип пятый – клиника. Если санатории отличались от больниц по критерию «государственный – частный», то психиатрические клиники выделялись на фоне и тех и других в силу своей не только практической, лечебной, но и исследовательской направленности. Психиатрические клиники финансировались из государственного бюджета, но, в отличии от больниц, были учреждениями при университетах, а точнее, при их медицинских факультетах. Существовала не только психиатрическая, но и хирургическая клиника, клиника детской и подростковой медицины и пр. Деятельность клиник была тесным образом связана с учебным процессом университетов и нередко директора клиник заведовали соответствующими университетскими кафедрами. Поэтому доктора, работавшие там, редко были без ученой степени. В клиниках и одновременно на кафедрах готовили и писали диссертации, совмещая теоретическую и практическую деятельность. Если атмосфера больниц была пропитана духом борьбы и перевоспитания, а атмосфера санаториев – спокойствием и защищенностью, то в клиниках кипела бурная научная деятельность, неиссякаемый научный поиск был их основной целью.

Допинелевская психиатрия – это психиатрия первых трех типов больниц, послепинелевская – больниц с третьего до пятого.

Именно государственные лечебницы становятся плацдармом развития научной психиатрии во Франции. В них работали деятели реформ, велись споры. Каким образом и почему это происходило?

В трудах по истории психиатрии и даже в философских, социологических эпистемологических работах вся история появления психиатрических больниц и научной психиатрии изрядно романтизирована. Эта романтизация нашла воплощение в живописи. Две картины, к которым нас постоянно отсылают французские эпистемологи как к исходной метафоре, призванной наглядно проиллюстрировать становление психиатрии, – это «Доктор Филипп Пинель снимает наручники с умалишенных» Чарльза-Луи Мюллера и «Пинель освобождает умалишенных Бисетра» Тони Робера-Флери. Пинель на этих картинах изображен героем-освободителем. Он в центре внимания, в центре картины, сюжета и истории, от него словно бы исходит инициатива, якобы именно доктор по неизвестным причинам вдруг решает снять оковы с больных и отдает распоряжение перевести больных в палаты.

Конечно же, все было совсем не так. Нельзя говорить об одном человеке, совершившем переворот, а нужно говорить о реформе, которая и породила психиатрию во Франции.