Психиатрия

Но те же 10 % у индивида с JQ 160 % не превращает гения в обывателя. Современная наука о человеке пока не может представить ни качественных, ни количественных характеристик его здоровья. О болезнях со времён Гиппократа написано гигантское количество текстов. В то же время в учении о здоровье трудно найти что-либо кроме заклинаний о неисчерпаемых природных ресурсах здоровья да ещё, пожалуй, сомнительных публикаций валеологии («науки о здоровье»).

Начнём с того, что здоровье – это не просто отсутствие каких-либо признаков болезни. Таких признаков долго не бывает иногда и в случаях тяжёлой болезни. С другой стороны, такое индивид ничем серьёзно не болен, но от мнимой болезни может покончить с собой. Более важная характеристика здоровья состоит в сопротивляемости болезни, а при её появлении, – в способности к выздоровлению.

Здоровье это не только результат эволюции человека очень многих поколений. В значительной мере это и торжество социальной политики государств, отчего продолжительность жизни с 25–30 увеличилась до 70–80 лет. Человек также обязан своим здоровьем выдающимся научным достижениям в области биологии, медицины и особенно профилактической медицины. И всё же определить грань, отделяющую норму от патологии, а здоровье от болезни в связи с быстрым ростом требований к здоровью и инвалидизацией сегодня так же сложно, как и сотни лет назад.

2. О практике разграничения нормы и патологии

Несколько примеров того, как иногда решается такая проблема. Правда, относятся они к казуистике, но именно они наиболее показательны.

В 2002–2005 г.г. в Германии, по данным СМИ РФ, выяснилось, что людоед нашёл по интернету жертву, пожелавшую быть съеденной. Каннибал – образованный, состоятельный, одинокий программист средних лет. Свою встречу с жертвой он записал на диск: после того, как он ампутировал и зажарил её половой член, оба они «перекусили», затем каннибал её умертвил. После разделал труп на части, рассортировал, аккуратно упаковал куски мяса для холодильника и несколько дней лакомился мертвечиной.

После ареста немец своей вины не отрицал, был изолирован. С сокамерниками вёл себя обходительно, дружелюбно, те, якобы, его уважали. Проводилась ли судебная психолого-психиатрическая экспертиза, не сообщалось. Судьи, правда, были шокированы тем, что в стране обнаружилось 800 посетителей сайтов каннибалов. Проводилась или нет посмертная судебно-психиатрическая экспертиза жертвы каннибала, сведений также нет, но едва ли он вполне здоров.

Пожалуй, главное в этой истории, – это то, что решение вопроса о психическом состоянии каннибала приняли судьи. Лица, которые в подобных вопросах едва ли более компетентны, чем клинические психологи и судебные психиатры, которые очень разные и не порой находят общих слов друг с другом. Иными словами, это указывает, что сказанное о понятих «норма» и «патология» относятся к сфере права и политики.

На основании каких критериев принимаются подобные судебные акты? Таких критериев два. Во-первых, подэкспертные не обнаруживают очевидных симптомов психотического расстройства (бреда, обманов восприятия и т. п.). Во-вторых, такие лица могут быть неплохо адаптированы к жизни, а обладая высоким интеллектом, могут скрывать или запутывать мотивацию своего поведения.

В СССР долго, к примеру, не верили тому, что педофил Ч. – заслуженный педагог СССР с безукоризненной служебной репутацией. Достаточная степень социальной адаптации – это едва ли не главный критерий в пользу того, что индивид будет признан адекватным индивидом. Ещё один пример такой нормы – недавний президент Уганды. Скорее всего, да, он нормален, но лишь в той мере, в какой нормальным может быть расист, людоед, насильник и массовый убийца.

В целом попытки решать вопросы нормы и патологии, здоровья и болезни текущими моментами едва ли результативны. Поскольку речь идёт о том, каким является данный человек, как и с каких позиций следует оценивать его поведение. В Средние века в Европе, когда хотели узнать о связи человека с дьяволом, поступали эффективно: подозреваемого в связях с ним связывали, бросали в воду и ждали, – утонет он или нет. Если не утонет, то с дьяволом он не связан. Тонули, правда, все без исключения.

В итоге, святая инквизиция на сотни лет задержала развитие науки. В настоящее время суд, как и во времена «Молоха ведьм», является официальной инстанцией, способной поставить точку в дискуссии или задержать на время трудности в понимании природы человека. Суд не может их устранить, он не источник разума, а функция. Он работает для социальной группы, которая находится у власти. Всегда есть люди, несогласные с мнением суда, и эти люди могут быть правы. Суд прав не потому, что он прав, а потому, что он суд, – такова позиция западного, а ныне, похоже, и российского правосудия.