Психиатрия для самоваров и чайников

Вначале пара слов о том, зачем вообще такой метод психиатрам понадобился. Есть ситуации, в которых действительно очень важно узнать, что на самом деле думает и о чем умалчивает пациент. Особенно пациент с бредом, который он тщательно скрывает, — мол, вам только расскажи, вы как обрадуетесь, как наброситесь! Или подэкспертный на стационарной судебно-психиатрической экспертизе, который совершил тяжкое преступление, и надо разобраться в его мотивах, а человек молчит, как партизан, или врет, как этот… который сивый. Или в случаях, когда тому же человеку, совершившему тяжкое преступление в силу болезни (по бредовым причинам либо под действием императивных галлюцинаций), уже назначено принудительное лечение, и через некоторое время нужно узнать, действительно ли удалось достигнуть стойкой ремиссии и можно лечение поменять на амбулаторное или же товарищ просто умело скрывает симптомы.

Я не буду давать оценку этической стороне этой процедуры: здесь при желании всегда можно найти массу аргументов «за» и «против». Просто этот метод существовал, им пользовались, он давал свои результаты, и упомянуть о нем следует, если уж рассматривать историю психиатрии и психофармакологии: из песни слова не выкинешь.

Теперь о самой методике. Использовался для ее проведения амитал натрия в сочетании с кофеином. Амитал натрия — это барбитурат, производное барбитуровой кислоты, из серии средств, которые использовались когда-то в качестве успокоительных и снотворных, но в силу ряда причин, в том числе и эффекта привыкания, были заменены на более безопасные средства. Правда, до сих пор используются его близкие родственники — бензонал, фенобарбитал и тиопентал натрия, но цели их применения уже совсем иные. С кофеином все хорошо знакомы, его представлять не надо.

Дозировок и технологии применения не даю — во избежание. Во всяком случае, если кто их и узнает — то не от меня.

Эффект внешне похож на опьянение: через несколько минут развивается эйфория, и пациент охотно беседует, отвечая на вопросы. В том числе и на те, на которые до того отвечать и не собирался. Окружающих он уже не воспринимает враждебно, и поэтому многие факты и мысли, а также планы и намерения, которые он ранее скрывал, теперь излагаются свободно. В конце процедуры, как правило, наступает сон.

Есть данные, что амитал-кофеиновое растормаживание также применялось для работы с тяжелыми и затяжными формами невроза, — для того чтобы заставить пациента раскрыться, и в этом состоянии провести психотерапию. Я не застал применение этой методики, поэтому мне сложно судить о том, насколько была эффективна подобная психотерапия.

Лоботомия

Операция, которой в тридцатые-сороковые годы прошлого века прочили великое будущее, действительно стала по-своему великой… но как одна из самых жутких страшилок и непременный атрибут карательной психиатрии, наряду с сульфозином и смирительной рубашкой. А начиналась ее история в Португалии.

Антонио Каэтану де Абреу Фрейре Эгаш Мониш (он просил называть его просто и скромно — Эгаш Мониш) успел за свою жизнь и послом Португалии в Мадриде побывать, и министром внутренних дел поработать. Но при этом медицинской практики не бросал, и в 1927 году предложил метод церебральной ангиографии (метод, при котором на рентгеновском снимке видны сосуды головного мозга), а в 1935-м поведал миру о новом методе — лоботомии.

На мысль о лоботомии его натолкнул доклад, сделанный в 1934 году докторами Якобсеном и Фултоном. Те оперировали обезьянку Бекки: с ней приключилось тяжелое неврологическое расстройство. Чтобы облегчить ее участь, доктора удалили ей одну из лобных долей. Бекки не только выжила, но и стала заметно тише и спокойнее, чем была до операции. Деятельный Эгаш Мониш просто не мог не задаться вопросом: а что, если?..

И уже через год выступал со своим собственным докладом: для лечения ряда психических болезней можно применять хирургическое вмешательство, причем лобные доли необязательно удалять, достаточно пересечь проводящие пути, соединяющие их с остальными отделами мозга. Сам Мониш к тому времени страдал подагрой, потому операцию под его руководством проводил португальский нейрохирург Алмейда Лима.

Результаты у двадцати тяжелых психически больных пациентов на тот период (помните, что аминазин еще не изобрели?) были довольно обнадеживающими: семеро, как сочли доктора, выздоровели (то есть перестали буйствовать), семерым стало немного получше, а у шестерых никакой особой динамики не обнаружилось.