«С., 56 лет. С детства отличался рассудительностью, степенностью. В незнакомой обстановке старался стушеваться. Послушный, исполнительный, в школе брал прилежанием. Учился посредственно. Увлечения сводились к охоте и рыбалке. Привязанностей ни к кому не выказывал, утраты (смерть матери и бабушки) перенес без выраженных эмоций. Больше огорчился, когда пришлось покинуть деревню — "скучал по приволью". Читал мало, преимущественно приключенческую литературу, "за компанию" посещал кинотеатры и танцплощадку. Служил во флоте, тягот воинской службы не почувствовал, имел благодарности от командования. Сразу же после увольнения в запас женился на учительнице — "тянуло к образованным". Одинаково ровно относился и к приемной, и к родной дочери. В течение 13 лет (до 35-летнего возраста) учился в вечерней школе и техникуме, затрачивая массу усилий, чтобы получить образование и быть "не хуже других". Работал электриком, числился среди лучших; став бригадиром, со своими обязанностями не справлялся — не мог найти подхода к людям, быстро принять решение, проявить, где это необходимо, гибкость. Если выдавался свободный день, стремился поохотиться или ездил в тир упражняться в стрельбе. Получив диплом, без сожаления расстался с прежней работой и устроился мастером на завод при НИИ.
Первые признаки заболевания относятся к возрасту 35 лет. Испытывал недомогание, плохо засыпал. В области лба и висков появилось ощущение жара, ползания мурашек. Решил, что переутомился в период работы над дипломом, обратился к невропатологу и через месяц на время забыл о болезни. Однако спустя несколько месяцев внезапно появились новые, более неприятные ощущения — давящие головные боли, к середине дня достигавшие максимальной интенсивности. Был вынужден делать "передышки". Прежде безотказный, теперь под любым предлогом старался уклониться от служебных и домашних дел; стал завсегдатаем поликлиники, где до того даже не имел амбулаторной карты. Через 8 лет после появления болей (43 года) в связи с необычным характером жалоб и неэффективностью лечения у врачей разных специальностей был направлен к психиатру. Рассказал, что постоянно испытывает мучительное ощущение "холодящей звезды" в области лба, "испускающей лучи", чувствует "дрожание мозга". Постепенно становился все более флегматичным и вместе с тем до мелочности въедливым. Постоянно следил за порядком в доме, вникал в каждую покупку, превращая этот вопрос в предмет обсуждения на целую неделю. Продал ружье, перестал охотиться. На работе отсиживал положенное, понимал, что справляется лишь потому, что редко получает новые задания, требующие быстрой ориентировки и определенных усилий. Почти не выходил из дома, пунктуально выполнял предписания врача, делал физические упражнения, но в связи с усилением тягостных ощущений в голове и появлением "внутренней рези в глазах", оставил и эти занятия.
В возрасте 47 лет почувствовал ухудшение самочувствия: ощущения в голове стали более интенсивными и разнообразными — покалывание переходило в давление, "шипящие боли"; в области лба, "повыше звезды", образовался новый очаг — "круг щиплющей боли". Работать не мог, был госпитализирован в психиатрическую больницу, где ему была определена со временем инвалидность II группы.
Психическое состояние: словарный запас небогат. Многословен, жестикулирует, просит не перебивать, иначе не сможет ответить, собраться с мыслями. Даже наводящие вопросы долго обдумывает, должен излагать все по порядку, с самого начала. Курьезно педантичен — ведет специальные записи, в которых по минутам фиксирует весь проведенный день, включая время, затраченное на туалет, процедуры; пытается, но безуспешно, выразить нюансы самочувствия.
Затрудняется при описании жалоб: стремится во всех деталях передать характер своей болезни, но не может подобрать сравнений, отражающих необычность его ощущений. Отмечает, что после проведенного курса лечения остались только "подбаливание, неловкость в голове", но постоянно ожидает обострения болезненных симптомов. Полагает, что страдает каким-то телесным заболеванием, но более конкретных суждений нет — врачам виднее. В вопросы лечения не вникает — ему важно почувствовать хотя бы незначительное облегчение. При отсутствии какой-либо соматической или неврологической объективной патологии испытывает постоянное утомление. Малоподвижен, бездеятелен, не читает, у телевизора просиживает лишь несколько минут. Ограничивает нагрузки, к которым относит даже расспросы о семейных делах.
Эссенциальные сенестопатии формируются в рассматриваемом наблюдении уже на начальных этапах болезни вслед за непродолжительным периодом сенестоалгий и определяют клиническую картину на протяжении 12 лет. Патологические сенсации (сенестопатии) носят стойкий, ограниченный характер, не обнаруживая тенденции к иррадиации на другие участки тела. Наряду с сенестопатическими нарушениями все более отчетливо выступают негативные изменения (редукция энергетического потенциала), инвалидизирующие больного».
