Психика и её лечение: Психоаналитический подход

Селективное и ограничительное использование потенциальных возможностей опыта человеческой психики оказалось пригодным для сбора полезного и прочного знания о неодушевленных и нечеловеческих объектах и феноменах, однако те же самые ограничения утрачивают свою адекватность, когда предметом исследования становится психический мир переживаний человеческого индивида. Неудача осознания того, что приобретение полезного знания от различных предметов и областей наблюдения требует использования разных областей эмпирических способностей человека, привела к тенденции рассматривать естественные дисциплины как единственных представителей подлинной науки или к метатеоретическим попыткам проведения различия между разными видами научного знания.

Наблюдение другого человека означает наблюдение его в частном мире его переживаний, куда наблюдатель входит как некто, воспринимаемый как принадлежащий к внешнему миру. Психологические школы, находясь под впечатлением на вид точной и беспристрастной природы результатов и методов естественных наук, пытаются имитировать подходы и принципы точных наук в наблюдении и исследовании этого незваного гостя (наблюдателя) в соответствии с их пониманием психического мира переживаний. Соответственно считаются полезными лишь те полученные психикой наблюдателя данные, которые представляют собой восприятия и регистрации измеримых и экспериментально проверяемых бихевиоральных данных о субъекте. Внутренние послания, отражающие объектно-поисковые и реагирующие на объект реакции на другого человека, либо игнорируются, либо отвергаются от осознания наблюдателем как ненаучные и вводящие в заблуждение своей субъективностью.

Когда эти ограниченные показатели психики наблюдателя используются в качестве основополагающего знания, из которого будут делаться заключения о наблюдаемом индивиде, о нем может быть сказано очень мало как об особом человеке. Система координат наблюдателя, использование им своих эмпирических потенциальных возможностей слишком узки, чтобы позволить какое-либо реальное знакомство с частным миром переживаний Другого человека. Дедукциям из доступных данных относительно другого человека как уникального индивида суждено оставаться разрозненными интеллектуальными гипотезами, которые представляют собой скорее попытки альтернативных объяснений, нежели продукты понимания.

Я не собираюсь делать обзор концепций объяснения и понимания, а также различных придаваемых им смыслов (Hartmann, 1964). В данном контексте под объяснением понимаются те дедукции, гипотезы и заключения, которые используются при рациональных и общепринятых откликах наблюдателя на воспринимаемый объект, тогда какио-нимание относится к знанию частного мира переживаний другого человека, достигнутому через использование всех доступных для наблюдателя откликов на данного индивида. Хотя как объяснение, так и понимание контролируются и эмпирически вырабатываются Собственным Я наблюдателя, они радикально отличаются по способам использования откликов наблюдателя на субъект. Их участие в увеличении знания определяется соответствующей природой наблюдаемых явлений.

Если цель научного наблюдения – приобретение как можно более независимого, надежного и беспристрастного знания о предмете, выбор метода исследования должен соответствовать наблюдаемым феноменам, а не наоборот. Хотя полезное и заслуживающее доверия знание относительно исследуемого предмета традиционных естественных наук является, в сущности, объяснительным по своей природе, то, что эти науки опираются исключительно на рациональные отклики наблюдателя, не дает возможности использовать их методы для достижения такого знания о частном мире переживаний другого человека. Близкое знакомство с другим индивидом может быть достигнуто лишь посредством вступления с ним в эмпирические взаимодействия, в которых мобилизуются направленные на объект и возникающие на него реакции как несущие информацию о частных смыслах и мотивациях затронутых сторон. Понимание в научном смысле достигается через полученное в результате обучения и интегратив-ное использование различных эмоционально заряженных и рациональных интерпретаций в эмпирической психике наблюдателя.

Хотя общепризнано, что понять более важно, чем объяснить, в приобретении знания о личности другого информативная достоверность эмоционально окрашенных откликов наблюдателя на субъект наблюдения обычно серьезно ставится под сомнение не только учеными-естествоиспытателями, но также многими психоаналитиками, которые озабочены статусом психоанализа как науки. Чисто рациональные отклики наблюдателя на субъект наблюдения, а также построенные на их основе заключения, лежат в соответствующей области общечеловеческого способа восприятия реальности, обеспечивая такие переживания иллюзорным качеством большей или меньшей объективности по сравнению с различными аффективно окрашенными откликами на наблюдаемое лицо.