Психо-машина

Тут я заметил сидящее на кресле, в носу аппарата и под таким же рупором, как у нас, еще более странное существо... Если небезы, что внесли нас, были на две головы ниже человека среднего роста, то это существо не доходило бы и до пояса. Большая голова, совсем не по туловищу, с таким же хоботом, только более нежным, тонкие ручки с двумя длинными пальчиками и совсем крохотные ножки. Тело не покрыто волосами, и кожа, светлая, как тонкий пергамент, морщинилась в мелких складочках.

Потом я узнал, что это — представитель высшего класса, вез.

Он отдавал распоряжения и беседовал с Вепревым одними только глазами, изредка помогая себе богатой мимикой лица.

Странно... я стал понимать их бессловесный разговор...

Вепрев сказал:

— Машина закреплена, — и действительно, стук наверху прекратился. Толпа небезов глубокомысленно вползла внутрь.

Существо ответило:

— Полетим, — плотнее уселось, и мы поднялись в воздух.

Вепрев поместился на соседнем с везом кресле; оно не соответствовало его росту, и поэтому ему пришлось сесть верхом.

Небезы разместились на полу, полукругом от нас, и наблюдали за нами, сосредоточенно моргая глазами.

Оцепенелость моя понемногу проходила. Я почувствовал в упор направленный на меня взгляд, осторожно повернул голову. Никодим хотел что-то сказать, но боялся... Наши глаза встретились, и у меня в мозгу родилась чужая мысль:

— Я могу двигаться... не попробовать ли напасть на Вепрева?

Мысль не могла принадлежать мне, так как я думал совсем противное; значит, это — Никодим.

Сконцентрировав внимание, я отвечал:

— Не надо. Подождем, что будет... Эти чудовища передавят нас, как клопов...

Никодим недовольно отвернулся.

Я забыл упомянуть, что на Луне не только все наши физические движения совершались с изумительной легкостью, но и всякое психическое, каждая мысль рождалась быстрей, отчетливей и легче оформлялись в конкретные образы и предложения. Еще до пленения мы, заметив эту необычайную легкость мышления, производили опыты над передачей мыслей без слов. Стоило только глядеть друг другу в зрачки, слегка напрягая внимание, и мысли из моей головы в голову Никодима и обратно переливались совершенно свободно.

Я перевел взгляд на ближайшего от меня небеза, тот, поймав его, опасливо оглянулся... Невольно и я глянул туда же. Вепрев и вез сидели к нам спиной.

Небез лукаво подмигнул и вдруг так пристально уставился на меня своими круглыми кошачьими глазами, что я почувствовал, как работа в его мозгу стала индуцироваться в моем.

— Уйя... Уйя... — родился звук в моем сознании...

— Кто Уйя? Кто Уйя? — спросил я мысленно.

Тот, снова боязливо оглянувшись, ткнул себя пальцем в грудь.

— Так, — подумал я. — Значит, ты — Уйя... Очень приятно. Ну, а я — Андрей...

Небез понял меня, морщинистое лицо осветилась радостью.

Остальные небезы внимательно следили за нашим коротким разговором и, видимо, сочувствовали ему, так как радость Уйя разлилась и на их лицах.

"Черт возьми, дело не так плохо!" — подумал я с невольным душевным подъемом, — у нас есть сочувствующие...

Уйя, не отрывавший от меня взоров, довольно закивал головой...

В этот момент снаружи погас свет: кончился коротким лунный день, начиналась ночь. Воспользовавшись темнотой, я с удовольствием потянулся, сбрасывая с себя остатки окоченелости, и снова замер, когда вспыхнуло стеклянное солнце в потолке машины.

Вепрев встал с кресла и подошел к нам:

— Ну, как, друзья мои, можете ли вы уже говорить?

Я не отвечал, Никодим тоже.

— Черт с ним, — подумал я, — пускай воображает, что мы еще не освободились от действия фиолетового луча..."

— Великолепно, — произнес Вепрев, — так меньше с вами хлопот... Лежите себе спокойненько!..

Машина замедлила ход и плавно опустилась на дорогу, — я слышал, как, шипя, раздалась под ней пыль.

Небезы продолжали сидеть истуканами. Вез обернулся к ним, и снова, как иголкой, кольнуло в мозг, а Никодим даже крякнул. Теперь я понял: вез отдавал свои распоряжения; его громадная голова излучала острую энергию, мысли его слишком интенсивно раздвигали нашу мозговую ткань.

Я осознал последнее приказание:

— Лопать!

Иначе нельзя было понять — во всяком случае, не "кушать", а гораздо грубее.

"Обращеньице!" — подумал я, не без ненависти глядя на существо "высшей породы".

Небезы засуетились, если можно так назвать их медлительные, задумчивые движения, может быть, только на одну сотую ускорившиеся.

Два небеза отделились специально для кормления своего дегенеративного владыки.

Один из белого лакированного ящичка совочком достал черный порошок и стал растирать его в ступке, смешав с небольшим количеством воды.

Другой в колбе нагревал воду над невидимым пламенем аппаратика пирамидальной формы.

Когда вода была достаточно нагрета, а порошок растерт, и то и другое первый небез смешал в колбе.

Теперь второй небез достал небольшую воронку из мягкого голубого материала с длинным эластичным концом. Этот конец вез глубоко запихал в свой дугообразный рот и стал его глотать...

Из колбы через воронку перелили непосредственно в его желудок всю жидкость...