Психоаналитическая традиция и современность

В этом отношении показательным является документ, датированный 14 числом (без указания месяца) 1923 года. Речь идет о письме заместителю Народного комиссара по просвещению т. Покровскому об утверждении Русского психоаналитического общества. Данное письмо было направлено из НКВД вместе с Уставом РПСАО и в нем высказывалась просьба в срочном порядке сообщить мнение т. Покровского по вопросу об утверждении данного Устава (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 641). Знакомство с этим документом наводит на мысль о том, что под угрозой дальнейшего существования могут оказаться не только Детский дом «Международной солидарности», но и Государственный институт психоанализа, а также само РПСАО.

Закулисная борьба вокруг РПСАО велась не только внутри страны, но и на международном уровне. Лишь в сентябре 1923 года президент Международного психоаналитического объединения Э. Джонс принимает решение о временном принятии РПСАО. Этому решению предшествовала подготовительная работа, осуществленная учредителями РПСАО.

В частности, между руководителями московской (И. Ермаков) и казанской (А. Лурия) групп была достигнута договоренность о вхождении членов Казанского психоаналитического общества в РПСАО, в результате чего некоторые из них переехали в Москву, а А. Лурия стал секретарем РПСАО. После этого объединения осенью 1923 года О. Шмид и его жена В. Шмидт, работавшая ответственной руководительницей Детского дома-лаборатории «Международная солидарность» и ставшая членом РПСАО, поехали с визитом к З. Фрейду и К. Абрахаму, чтобы заручиться их поддержкой.

Окончательное решение о приеме РПСАО в Международное психоаналитическое объединение состоялось на VIII Конгрессе, проходившем в апреле 1924 года в Зальцбурге.

В то же время внутри страны продолжались идейные столкновения, связанные с деятельностью Института-лаборатории «Международная солидарность», по Уставу РПСАО входящего в данное общество. Если в 1922 году в штатном расписании Института-лаборатории числилось 30 человек, то в январе 1923 года этот штат сократился до 18 человек.

С февраля по май 1923 года было осуществлено несколько проверок деятельности Института-лаборатории «Международная солидарность».

В докладной записке заместителя управляющего Инспекцией просвещения НК РКИ РСФСР в коллегию Наркомата от 20 февраля сообщалось, что на основании материалов обследования делается заключение о том, что лаборатория представляет собой научное учреждение, ведущее «серьезную, строго учитываемую работу» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 644). Согласно отчету инспекции, проводимой в апреле того же года, в работе Института-лаборатории были обнаружены изъяны в постановке научного обследования детей и высказаны соображения против того, чтобы «считать данный Детский дом среди научных учреждений» (Эткинд, 1993, с. 246).

В конце апреля 1923 года вопрос о деятельности данного учреждения, представленного в качестве Психоаналитического института-лаборатории, рассматривался уже на Президиуме научно-педагогической секции Государственного ученого совета, который вынес постановление о расходовании непропорционально большого количества государственных средств по сравнению с полученными результатами и отсутствии оснований рассчитывать на то, что деятельность соответствующего института можно использовать для решения непосредственных задач, стоящих перед Государственным ученым советом. Одновременно по поводу данного постановления было высказано особое мнение С. Шацкого, в котором выражалось его несогласие с выдвинутыми соображениями, на основании которых ставится вопрос о закрытии Детского дома, предлагалась реорганизация некоторых сторон его работы, особенно хозяйственной, подчеркивалась необходимость разработки проблем психоанализа в педагогике и подчеркивалось наличие в России Психоаналитического общества и его базы (данного детского учреждения), где «эти вопросы могут найти свое применение» (Овчаренко, Лейбин, 1999, с. 645).

До конца 1923 года Президиум Наркомпроса и Совнарком организуют различные проверки и выносят соответствующие постановления о воспитательной, а также научной работе в Детского дома.

В октябре месяце коллегия Наркомпроса под председательством А. Луначарского в своем постановлении признает необходимым сохранение Детского дома, а 6 февраля 1924 года это постановление было утверждено А. Рыковым на Большом Совнаркоме. По предположению некоторых исследователей (см.: Эткинд, 1993, с. 249), позитивное решение в пользу сохранения Детского дома не обошлось без участия Л. Троцкого, оказавшего политическую поддержку психоаналитикам. При этом государственные и политические руководители не понимали, надо полагать, тех тонкостей, которые были связаны с включением Детского дома в состав Государственного психоаналитического института и РПСАО.