Психоаналитическая традиция и современность

И тут, как это ни парадоксально на первый взгляд, политическая культура поставила силы бессознательных влечений человека на службу идеологического воздействия на массы. Отвергая психоанализ, она, по сути дела, воспользовалась по-своему трактуемыми компенсаторными механизмами формирования человеческой психики. Под ее влиянием молодежь стала воспитываться в таком духе патриотизма и безоговорочного подчинения вождю, который не только допускал, но и поощрял выступление детей против своих родителей.

Если психоанализ исследовал факты двойственного отношения сына к отцу, рассматривал любовь и ненависть, страх и обожание в качестве естественных чувств ребенка, то политическая культура постреволюционной России умело манипулировала индивидуально-личностным и коллективным бессознательным, направляя помыслы и действия подрастающего поколения в идеологически одобренное и социально приемлемое русло. В результате соответствующего воздействия на индивидуальное и массовое сознание удалось сформировать такой тип личности, психика которого напоминала собой мягкую губку, впитывающую любые потоки идеологической стряпни, обрушивающиеся на ее поверхность.

При искусном манипулировании сознанием можно было добиваться того, чтобы сын доносил на своего отца, предавал его и при этом испытывал не угрызения совести, а, напротив, чувство собственного удовлетворения от исполненного долга, от выполнения той ответственной задачи, которая возлагалась на него от имени более сильного и мудрого вождя. Живой отец ребенка замещался образом «отца всех времен и народов», на которого распространялись чувства страха и обожания. Можно было собственными руками погубить своего отца ради еще большего возвышения образа великого вождя. И это не только разрешалось, но и одобрялось. Причем ребенок, предавший своего отца, становился героем, приносящим жертву на алтарь всеобщего поклонения отцу-божеству.

Очевидно, что в условиях политической культуры, ориентированной на сознательное подавление естественных чувств человека и создание специфической морали, оправдывающей любые действия во имя классовых интересов, психоаналитическое учение Фрейда с его акцентом на раскрытии бессознательных пластов человеческой психики и развенчании всевозможных иллюзий не могло ужиться с идеологией, использующей силы бессознательных влечений для насаждения в людях животного страха за свою собственную жизнь и поддержания слепой веры в вождя. Психоанализ, выявляющий механизм и процессы бессознательной деятельности человека с целью осознания им мотивов своего поведения, и политическая культура, направленная на созидание идеологических мифов и иллюзий, требовавших человеческих жертв, оказывались действительно несовместимыми друг с другом.

Опасность психоанализа состояла и в том, что его идеи содержали потенциальную угрозу таким святыням постреволюционной политической культуры, как коммунизм и партия.

Чего стоит одно название книги Г. Малиса «Психоанализ коммунизма»! В ней не подвергалась сомнению сама идея коммунизма как светлого будущего. Напротив, опираясь на психоаналитическое учение Фрейда, Г. Малис исходил из того, что в коммунистическом обществе будут устранены конфликты между индивидуальными стремлениями и социальными запросами и что, когда общественный строй явится «социальным претворением бессознательного мира человека», тогда человечество «освободится от бесплодной борьбы с лежащим вне сознания прошлым и совершит свой великий прыжок «из царства необходимости в царство свободы» (Малис, 1924, с. 79). Тем не менее сам факт исследования коммунизма с психоаналитических позиций вызвал негативную реакцию, со временем приведшую к изъятию работы Г. Малиса из публичных библиотек.

В других же исследованиях высказывались крамольные мысли, не только подвергшие сомнению целесообразность пролетарской революции, но и дающие повод рассматривать коммунистические идеалы как возврат к инфантильному состоянию людей. Такая тенденция отчетливо просматривалась в работе венгерского автора А. Кольнай «Психоанализ и социология» (Kolnai, 1921), в которой говорилось о регрессивном характере всякой революции, пролетарской диктатуре как диктатуре вождей против самого пролетариата, коммунизме как возврате к первобытной орде с ее всесильным отцом-вожаком или отцом-вождем, подчиняющим своей власти всех остальных ее членов, «эльдорадо» инфантильной фантазии коммунистов и массовых психозах, порожденных отстаиванием классовых интересов.