Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

«Самого необходимого» оказалось неожиданно много — четыре больших чемодана, три сумки и десять здоровых пакетов, не уступавших сумкам в размерах. Михаил исправно таскал вниз все, что ему было велено, и грузил в машину. Забил багажник, заложил заднее сиденье и впервые в жизни ощутил, что, в сущности, ездит на маленькой, совершенно невместительной машине. «Развяжусь с ипотекой — куплю какой-нибудь „грузовик“, — подумал Михаил. — А пока придется обходиться».

Но места все же хватило, правда, пакет с косметикой Анне пришлось поставить в ноги, потому что сзади ему места уже не нашлось. Заведя машину, Михаил поглядел на часы — половина пятого, скоро светать начнет! Надо же, как быстро летит время.

Усталости, как ни странно, он не ощущал, и спать совершенно не хотелось. Анна тоже держалась молодцом, даже макияж перед выездом обновить успела и выглядела теперь превосходно, будто и не было этой нервной бессонной ночи.

— Ми, я так тебе благодарна! — сказала она, когда они покинули поселок. — Ты столько для меня сделал! Мне за всю жизнь теперь с тобой не расплатиться!

— Какие глупости! — возразил польщенный Михаил. — Для кого же мне что-то делать, как не для тебя? У меня, кроме тебя и дочери, никого на свете нет.

Давняя боль тут же отозвалась ноющей тоской. «Радуйся тому, что имеешь, и смирись с потерей», — одернул себя Михаил.

— А у меня нет никого, кроме тебя! — Анна нежно прикоснулась к бедру Михаила и тут же отдернула руку — когда машина несется со скоростью около ста километров в час, водителя лучше не отвлекать нежностями, даже на пустой дороге. — Но ты мне скоро кого-нибудь подаришь… Мальчика или девочку. Девочка у тебя уже есть, так что, наверное, лучше мальчика.

— И мальчика, и девочку, — пообещал Михаил, — и еще мальчика… Детей в семье должно быть много.

— Согласна, — кивнула Анна. — Как минимум двое. Я была единственным ребенком, и мне всегда хотелось братика или сестричку. А тебе хотелось братика или сестричку?

— А о чем с тобой говорил старлей? — сглотнув подступивший к горлу комок, Михаил перевел разговор на другую тему.

— О том, как я дошла до такой жизни, — усмехнулась Анна. — Законспектировал мою сбивчивую речь, пообещал сообщить начальству, оставил мне визитную карточку и велел явиться, чтобы написать заявление. Визитную карточку мне оставил и вообще смотрел на меня так… плотоядно.

— Мужчинам невозможно смотреть на тебя иначе! — улыбнулся Михаил. — Только плотоядно. Вот я тоже смотрю и думаю — так бы и съел тебя всю!

19

Михаила разбудил звонок в дверь, почти сразу же сменившийся громким требовательным стуком. «Кто бы это мог быть? — подумал Михаил. — В такую-то рань, да еще без звонка…»

Электронные часы, стоявшие на шкафу, показывали семь сорок пять. Они с Анной только-только уснули после бурных, но недолгих любовных игр. Михаил встал, стараясь шуметь как можно меньше, чтобы не разбудить спавшую рядом Анну, надел футболку и домашние спортивные штаны, тряхнул головой, окончательно прогоняя сон, и пошел открывать.

Михаил ожидал увидеть в глазке кого угодно, вплоть до вчерашнего старшего лейтенанта, которому приспичило срочно его допросить, но только не водителя Юру.

— Я привез вещи, которые забыла Анна! — сказал незваный гость, не то услышав шаги Михаила, не то заметив, как потемнело в глазке.

Михаил открыл дверь и тут же пожалел об этом. Никаких вещей у Юры не оказалось, но зато в правой руке он держал пистолет. И не просто держал, а направлял на Михаила. Михаил интуитивно почувствовал, что пистолет настоящий. Вроде бы «Макаров», но совершенно не разбиравшийся в оружии Михаил мог и ошибиться.

— Доброе утро! — приветливо, даже с улыбкой, сказал Юра. — Отойди-ка назад на три шага и не дергайся, а то шмальну. Я сегодня очень нервный.

Про нервы Юра мог бы и не уточнять — красные пятна на лице, подергивающаяся щека и раздувающиеся ноздри говорили сами за себя. А еще Михаилу показалось, что у Юры сужены зрачки, но всматриваться в глаза вооруженному человеку не хотелось. Глядеть в глаза — это бросать вызов. Ну его, от греха.

Михаил послушно отступил на три шага назад. Юра вошел, захлопнул дверь и, встав на секунду боком, задвинул засов, после чего качнул пистолетом кверху и уже совсем не приветливым тоном спросил:

— Где Анька?

Михаил ничего не ответил, только рефлекторно оглянулся в направлении комнаты. Фамильярное «Анька» он от сильного волнения пропустил мимо ушей, даже не задумавшись, с чего это вдруг Юра так называет Анну.

— В комнату! — приказал Юра, догадавшись о том, где находится Анна. — И без фокусов.

Чувствовалось, что настроен он решительно, так что Михаил от «фокусов» благоразумно воздержался, хотя так и подмывало броситься Юре в ноги, повалить на пол и попытаться отнять пистолет. «Как же права была мама, когда постоянно твердила, чтобы я не открывал дверь кому попало», — подумал Михаил с запоздалым раскаянием. Хорошие советы начинаешь ценить только после того, как пренебрежешь ими и попадешь в неприятную ситуацию.