Психоаналитик. Шкатулка Пандоры

— Там от каждого камня так и веет стариной?

Оля была начитанным ребенком. Читала с четырех лет, читала все, что ни попадалось под руку. Понравившиеся обороты запоминала и употребляла с удовольствием и не всегда месту.

— Веет, — подтвердил Михаил.

— И город красивый?

— Очень.

— Как Венеция?

— Не знаю, Оль. Не был я в Венеции.

— Это потому что ты воды боишься, а там каналы? Да?

— Я не боюсь воды, — возразил Михаил. — Я ее пью, моюсь ею. Просто мне не совсем уютно возле водоемов…

Прогулялись немного, поели мороженого в кафе (формула детского счастья — по одному шарику ванильного, шоколадного, клубничного, ананасового и миндального плюс вишневый сок) и вернулись обратно, опоздав на семь минут. Михаил приготовился проститься с дочерью на пороге, но на этот раз его пригласили войти. Правда, не дальше прихожей.

— Мне нужно семьдесят тысяч, — известила Илона, отправив дочь мыть руки. — А лучше — сто. И как можно скорее.

Сложность характера бывшей супруги удивительным образом совмещалась с обескураживающей простотой. Взять и так вот, без предисловий, сказать, что ей срочно нужно семьдесят тысяч, как это похоже на Илону! Свои люди, чего стесняться.

— Зачем? — спросил Михаил.

Семьдесят тысяч — не мелкая сумма, во всяком случае для него. Вопрос, на взгляд Михаила, был более чем уместен. Илона же думала иначе.

— Я что, обязана отчитываться перед тобой за каждую копейку?! — возмутилась она. — Тебе не кажется, что этим вопросом ты меня унизил?

— Вопросом нельзя унизить, — резонно заметил Михаил. — Отчитываться ты ни перед кем не обязана, так же как я не обязан давать тебе деньги сверх оговоренного. Да еще такую солидную сумму. Вот я и спрашиваю — зачем. Согласись, что одно дело…

— Ты пока не дал мне ни копейки, а уже унизил и теперь добиваешь своим занудством! — перебила Илона. — Скажи без этого твоего вечного увиливания — ты можешь дать мне семьдесят тысяч? Или сто? Можешь?

— Если буду знать, что они нужны тебе для чего-то важного, — найду и сто. Но сначала скажи — зачем.

— Михаил! Тебе не кажется, что после развода ты не вправе так себя вести?! — Илона все набирала и набирала обороты, скоро сорвется в истерику. — Не вправе! Ты — мой бывший муж, отец моей несчастной дочери…

— Что-то с Олей? — встревожился Михаил. — Почему ты мне сразу…

— Мама, я помыла руки! — известила дочь.

— Иди поиграй! — распорядилась Илона и продолжила: — С Олей, слава богу, все в порядке! Она несчастная по определению, потому что ее отец — полное ничтожество!

Понизить голос она не догадалась. Или не захотела.

— Илона! — одернул ее Михаил, но безуспешно.

— Мой папаша тоже был полным ничтожеством, и я знаю, каково это — стыдиться своего отца!

— За что меня надо стыдиться? Что ты говоришь?

Хотелось прекратить разговор, но поступать так было нельзя. «Заведенная» Илона вполне может примчаться в понедельник в офис и устроить там «продолжение банкета» при ком-то из пациентов. Как это скажется на репутации, не хотелось даже думать. Один раз, можно сказать, повезло и пронесло, Илона «удачно» нарвалась на Анну, другой раз не повезет.

— За что?! — взвизгнула Илона. — И ты еще спрашиваешь за что?! После того как в ответ на мою просьбу втоптал меня в грязь?! Разве ты не знаешь, что люди в ответе за тех, кого они приручили?!

«При чем тут это „приручил — не приручил“? — удивился Михаил. — И когда это я успел втоптать в грязь?»

— Разве ты забыл, что я не просто твоя бывшая жена, но и мать твоего ребенка?! На панельных шлюх у тебя есть деньги, а для нас их нет?! Может, мне приехать и обслужить тебя, чтобы ты дал мне денег?!

— На панельных шлюх? — оторопело переспросил Михаил. — Илона, Оля может услышать…

— И пусть! — глаза у Илоны сделались безумными, лицо покраснело, шелковый халатик распахнулся на груди, руки уперлись в бока. — Оля уже знает, что ты променял нас на какую-то вульгарную потаскуху, которая как минимум два раза в неделю приходит к тебе на работу, а потом ты везешь ее к себе домой!

— Значит, это ты следила за мной! — догадался Михаил, пропустив мимо ушей «вульгарную потаскуху». — Зачем?

— Зачем?! — всплеснула руками Илона. — Ты еще спрашиваешь «зачем»?! Затем, чтобы наконец-то добиться справедливого дележа имущества! Нашего с тобой имущества, совместно нажитого!

Насчет «совместно нажитого» можно было поспорить. Заработки психоаналитика с хорошей репутацией и хорошей клиентурой просто смешно сравнивать с заработками дизайнера, работающего под настроение, «в свободном полете» и выдающего по одному проекту в год. Но какой смысл спорить — после драки кулаками не машут, то есть после развода не считаются.

— Но мы же все поделили, — напомнил Михаил, с трудом сдерживаясь. — Что еще нам делить? Квартиру, в которой я сейчас живу? Так я купил ее уже после развода.

— Ты мне своей квартирой глаза не отводи! — рассвирепела Илона. — Ишь ты, какой хитрый! Купил себе конуру у черта на куличках для отвода глаз…