Психоанализ характера. Деконструкция принципов терапии творческим самовыражением

4. В какую же реальность я верю? Я верю, что существует Третья симфония Бетховена и «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Я верю, что они существуют помимо моего бессознательного. Что меня не было, а они были. А в то, что существует «Майн Кампф», ты веришь? Если верить, то в Бога, а не в дьявола. Что бы там ни говорил Витгенштейн своему другу Морису Друри, что «Майн Кампф» – это дельный (businesslike) текст. Вообще все, что от дьявола, не существует, это не реальность. Зло супрасегментно, как говорила моя покойная теща академик Т. М. Николаева. Но так можно зайти далеко. Можно сказать, что и концлагерей не существовало, так как они были порождениями дьявола. И сталинских репрессий тоже не было? Получается, что для тебя реальность – это то, что зафиксировано семиотически, но идет от доброго, а все остальное это не реальность. Концлагеря существовали, потому что от них сохранились свидетельства, культурная память. Но о Гитлере тоже сохранилась культурная память. Вот даже в Википедии есть статья «Гитлер». Что, нечем крыть?

<…>

5. Но как может быть реальность предметом веры или полагания? Как можно не верить, что сейчас 4 июня 2020 года и я сижу у себя дома за компьютером и пытаюсь писать книгу «Реальность как я ее вижу»? Разве это может быть предметом веры? Разве можно в этом сомневаться? Дело не в этом! А дело в том, что это неважно. А что важно? Витгенштейн бы сказал, что наиболее важно то, что нельзя выразить словами. А что нельзя выразить словами? Ну раз это нельзя выразить словами, то нечего об этом и говорить. Но я говорил о чем-то более важном, чем то, какое сегодня число и чем я занимаюсь. Я не знаю, как выразить свое отношение к обыденной реальности. Пожалуй, так: я ее не принимаю. Как Иван Карамазов. Почему я ее не принимаю? Потому что она ко мне не добра? Нет, я не верю, что вещи и факты существуют сами по себе, помимо моего бессознательного? А как же «На холмах Грузии лежит ночная мгла»? А это не вещь и не факт, это наше культурное достояние, часть нашего коллективного бессознательного. Я не могу не верить в «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Я просто знаю, что это есть. Что значит «просто знаю»? Ну просто знаю, и все! Тут никакие аргументы неприложимы. И даже семиотика здесь ни при чем. Я могу сомневаться в том, что существовал Пушкин. Ведь доказали же, что пьесы Шекспира, подписанные его именем, написал кто-то другой, но кто именно, так и не установлено. Но пьеса «Гамлет» точно есть! И в том смысле привилегированное место занимает «Слово о полку Игореве». Именно потому, что неизвестно, кто и когда его написал. Очень хороший пример. В существовании этого текста сомневаться не приходится. Но если я сомневаюсь в своем существовании, то откуда же тогда берется «Слово о полку Игореве», если ты говоришь, что вещи и факты существуют только применительно к моему бессознательному. Нет, они существуют применительно к коллективному бессознательному. Извини, но это мистика. Мистика – не мистика, но коллективное бессознательное для меня тоже нечто несомненное. Коллективное бессознательное несомненно, а Юнг сомнителен. Значит, в Самость ты веришь, а в Иисуса Христа не веришь? Кто-то сказал: «Как я могу не верить в Христа, если Он меня спас». (Кьеркегор. – В. Р.) От чего же Он меня спас? От смерти. Значит, ты не веришь и в смерть? Да, я не верю в смерть. А как же Витгенштейн умер от рака простаты? Это совсем другое дело. Это мир феноменов. Витгенштейн мог умереть от чего угодно, а «Логико-философскому трактату» от этого ничего не сделается. Но это же тривиальная мысль – культурное бессмертие. Я умру, но от меня останутся тексты, которые я написал. «Так весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит». Так это душа. Надо еще понять, что такое душа. То, что подразумевал Сократ в «Федоне», или то, что подразумевал Родни Коллин в книге «Теория вечной жизни»? Я понимаю душу как «На холмах Грузии лежит ночная мгла». Это часть неуничтожимой коллективной души. Это реальность, которую я принимаю.