Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

— Смелее экспериментируйте! Виноград и лимоны нам не только в наших краях нужны.

— Климат, Иосиф Виссарионович, ставит знак препинания. Ведь это нежность какая, тонкость, куда ее на мороз! — показывал он рукой на виноград.

— Приучайте к суровым условиям, не бойтесь! Мы с вами южане, а на севере тоже себя неплохо чувствуем, — договорил Сталин… [566]

Если не человек упраздняет законы природы, то она сама ведет себя в нарушение ожидания. В романе Шагинян «Гидроцентраль» (1930–31) отрицательный персонаж (его зовут Левон Давыдович — почти как Троцкого) проектирует мост исходя из того, что большой паводок, который мог бы угрожать этому строению, уже случился в прошлом году и должен наступить вновь, по гидрометрическим расчетам, лишь через сто лет. Паводок, однако, повторяется и сносит мост. Один из ораторов на собрании, которое созвано по этому поводу, призывает отказаться от веры в научные теории:

Теория говорит, что паводок бывает периодически, раз в определенное число лет, а собственные наши глаза и уши, если бы мы их держали открытыми, нам бы сказали, что снегопад в этом году ненормальный, что ломка погоды в этом году катастрофическая, что надо ждать неминуемых последствий этого, то есть большой воды… [567]

СР делает чудо нормой нашего мира, не маркирует чудо как исключительное событие. Всё оказывается возможным, и тот, кто разграничивает категории кажимости и сущности, принадлежит к лагерю идеологических врагов. В романе Малышкина «Люди из захолустья» журналист Калабух использует это разграничение для того, чтобы скомпрометировать строительство колхозов; он наставляет своего более молодого коллегу:

Я не знаю заранее, какие впечатления вы вынесете из вашей поездки, но в некоторых… отдельных случаях … вы вынесете, допустим, впечатление, что крестьяне идут в колхоз не совсем, скажем, добровольно. То есть, по-вашему, колхоз становится долженствующим … А замена сущего долженствующим, по-вашему, иногда должна оправдываться? Вообще, если уж переходить к философским терминам, я бы ввел здесь более точное понятие — «видимость». Видимость не заменяет сущего, а противоречит ему, извращает его… [568]

В своей спроецированности на философский дискурс СР отнимает у философии конституирующую ее (уже у Платона) нацеленность на то, чтобы быть высказыванием, которое различает Sein и Schein.

2.2.2.Содержание религиозного дискурса выхолащивалось сталинистской литературой в силу того, что она отказывала трансцендентному в праве на существование: потустороннее есть не более чем продолжение посюстороннего.

Религиозное сознание с точки зрения СР саморазрушается (разумеется, при благоприятных этому обстоятельствах), т. е. содержит в себе потенцию быть не религиозным, не трансцендирующим мир сознанием (в «Солнечном городе» жители села Умрихино после некоторых колебаний сами отдают рабочим, строящим металлургический комбинат, деревенскую церковь под клуб; в другом романе Ильенкова, «Большая дорога», крестьяне, разуверившись, подвешивают в церкви маятник Фуко; сходные мотивы — в «Людях из захолустья» и во многих других советских романах, особенно в тех, что были написаны в 1930-е гг.).

Из инобытия к нам не поступает никакой информации; СР разоблачает веру в сверхъестественное как ошибку; в «Людях из захолустья» таинственное свечение церковного купола, будоражащее верующих, оказывается легко постигаемым рациональным путем: