Психофильм русской революции

Действующая армия есть организованный коллектив, всецело подчиненный личности командующих в иерархическом порядке. Он подчинен законам коллективной психологии, но он одухотворяется личной психикой командира. Поскольку дело касается строя, маневра и боевых операций, психика индивидуального бойца ограничена в своих проявлениях и действиях дисциплиной до крайности и всецело подчинена начальнику. Но поскольку речь идет о «духе» боевой части, или «духе армии», а особенно современной народной, или милиционной, армии, мы сталкиваемся со многими факторами и влияниями, стоящими вне армии и простирающими на нее свои воздействия из психики народа, составляющего воюющее государство. В армии отражаются все веяния общественного мнения, верований и чаяний народных масс, и особенно культурных слоев общества.

Опыт военной истории показывает, что при достаточном числе бойцов и при высоком техническом снабжении воинская часть может полностью потерять свою боеспособность только под влиянием утраты своего боевого духа. Военачальники из опыта знают, что иногда легко его восстановить, выведя, например, переутомленную часть из сферы огня и дав ей отдых.

Факторы и психические элементы, составляющие дух армии, весьма многочисленны, сложны и не полностью изучены. Опытный военачальник практически и бессознательно лучше взвешивает дух своей части, чем это может сделать объективно научно образованный военный психолог.

Суть воинской дисциплины в строю сводится к полному торможению личных волевых действий, к выполнению однообразных приказываемых поступков, которые точно зарегистрированы воинским уставом. В бою требуется полное подавление личных защитительных реакций, типа отрицательного такта, то есть влечения назад из сферы опасности, всегда свойственного психике. По команде боец должен выйти из прикрытия и идти в атаку, несмотря на угрозу верной смерти. Инстинкт самосохранения может быть преоборен только абсолютной необходимостью, а не добровольным подчинением. Поэтому военные законы всех народов и всех времен противопоставляют возможности смерти верную смерть сзади, определяемую смертной казнью.

Вопрос о сознательности и интеллигентности бойца усиленно дебатировался в русском обществе во время японской войны. Утверждали, что боевой успех зависит от этих качеств бойца. Опыт военной истории, однако, показывает, что индивидуальная культурность для рядового бойца не имеет ценности и что дикие народы дают превосходных бойцов. Интеллигентность бойца получает значение с введением техники, но здесь «сознательность» часто связывается с крайней склонностью к критицизму и политической неустойчивости, почему технические войска легко поддаются разложению и труднее подчиняются дисциплине.

Государство и власть должны быть достаточно сильны для осуществления принуждения. От бойца не требуется добровольного согласия на выполнение долга.

Если бы бойцам было предоставлено путем голосования решать вопрос о необходимости сражаться за поставленную цель, война стала бы невозможной, что и показал опыт армии времен Керенского.

Основной закон войны не требует от бойца согласия на участие в войне и ее одобрения: он должен идти в бой и умирать по требованию государства. Фактически никто из бойцов не знает мотивов войны, они бывают очень сложны и спорны. В древние и средние века об этом не рассуждали. Но в последних войнах обоснование войны выдвигается не только в общественном мнении, но и прививается самим бойцам. Оно формулируется в коротких формулах и лозунгах и определяет «популярность или непопулярность» войны. Даже организованным массам недоступны рассуждения, а потому им даются лишь короткие лозунги, которые воспринимаются не мышлением, а верованием, и прививаются путем внушения. Такие лозунги имеет каждая армия и каждая война. они должны быть кратки и конкретны, выразительны и не касаться подробно мотивов войны, ясно формулируя идеологию: «За Веру, Царя и Отечество», «За свободу», «Смерть буржуям», «Грабь награбленное». Обсуждение в рядах армии обоснованности войны ведет к разложению ее духа. На полях действий армия об этом рассуждать не может и не должна, ибо все слабое духом, трусливое отзывается на критику, порицание и пацифизм.

Военная психология показывает, что трусость легко воспринимает либеральное, оппозиционное и пацифистское резонерство, заражающее массы и ослабляющее их боеспособность. Армия должна принять войну как факт. Она должна удовлетворяться своими лозунгами и слепо подчиняться дисциплине.