Психоисторический кризис

Надо было выбираться из тюрьмы, пойти хотя бы погулять, только недалеко. Эрон встал и робко вышел из крошечной комнатушки. Снаружи, в городском коридоре, он осмелел и зашагал веселее, исследуя окрестности, но уже очень скоро начал в панике искать свою гостиницу. Как он шел? Спустился на уровень? Поднялся? Один магазин одежды показался знакомым, но очень скоро Эрон обнаружил, что похожих в округе много. Он совсем разучился ориентироваться. Вывески и знаки вокруг излучали информацию для пама — ее можно было при необходимости выводить в трехмерном виде прямо в поле зрения. Но пам, увы, отсутствовал. Несколько раз Эрон спрашивал дорогу, но получал ответ на непонятных инопланетных диалектах. Очевидно, вокруг одни иммигранты. Только пам мог бы расшифровать непонятную мешанину звуков и жестов.

В этом трехмерном лабиринте не было никаких четких ориентиров — ни больших залов, ни массивов растительности. Навстречу попадались в основном старики, не занятые работой и проводившие время в холлах левитационных лифтов. Двое молодых парней подозрительного вида решили проверить его кошелек. Хотя, может быть, Эрон и ошибался — он не привык общаться с подобным сортом людей. В прошлой жизни он таких просто не замечал. Но теперь в какой-то детской панике бросился наутек, петляя по коридорам, торговым переулкам и прыгая в колодцы левитаторов, пока каким-то чудом не оказался возле своей гостиницы. Он был так рад попасть наконец «домой», что даже расплакался.

Кое-как выспавшись, Эрон вспомнил о своих приключениях и, решив предпочесть моциону безопасность, следующие несколько вахт провел один в номере за запертой дверью, лишь изредка выбираясь за продуктами. Все это время он упорно отрабатывал технику чтения, с мучительным трудом продираясь сквозь мысли Основателя. Проблема состояла не только в отсутствии пама — выяснилось, что Эрон не вполне владел даже возможностями собственного мозга. Он настолько привык к постоянному диалогу с памом, что многие области органической памяти никак не хотели работать без внешней стимуляции. И теперь, чтобы получить доступ к сокровищам, запертым в этих мертвых хранилищах, мозгу Эрона приходилось заново, мучительно и на ощупь восстанавливать забытые последовательности нейронных кодовых команд. Как же тяжело быть идиотом! Но хватит жаловаться, вперед, за работу!

Итак, детерминизм. И снова детерминизм. Он прочел начало «Восьмой речи» Основателя бессчетное число раз. Психоистория — наука о предсказании. Но обязательно ли возможность предсказания предполагает детерминизм? В Галактике, где элита контролировала будущее всего общества, люди охотно обсуждали подобные философские проблемы. Но какой смысл обсуждать?

Чтобы отдохнуть от чтения, Эрон стал рассматривать книгу. Ее карманный формат предназначался для тех, кто любил читать и постоянно носил книги с собой. Страницы из целломета издавали странный древний запах — судя по дате на титульном листе, они были отпечатаны тысячу лет назад, во времена, когда от самого Основателя осталось лишь голографическое изображение, хранившееся в тайном склепе, — времена, до которых не доставали даже его самые смелые психоисторические предсказания, но тем не менее до рождения любого из современников Эрона оставались тогда столетия.

Ну все, хватит отвлекаться, за работу! Открой книгу и пытайся читать! Эрон изо всех сил пытался представить себе древний диспут между Тейнлордом Ремендианом и Основателем. Там должны были быть пышные одежды, табакерки, духи, учтивые жесты и высокопарные речи, но без визуальной поддержки пама перед мысленным взором мелькали лишь неясные призраки на темной сцене. Он упорно вглядывался в текст.

В «Восьмой речи» Основатель начал свое опровержение тезиса Ремендиана с корректного определения детерминизма, которое показалось Эрону смутно знакомым. В то же время оно поразило его, как поражают вещи, которые давно рядом, но до поры до времени оставались незамеченными. Эрон сосредоточился. Он все еще в достаточной степени оставался математиком, чтобы понимать важность четких определений в философском споре. В этом надо разобраться. Он постарается!