Психохирургия – 3 и лечение с ее помощью самых тяжелых и опасных болезней души и тела

Например, экзистенциальная психология ввела понятие о свободе человека и его ответственности за формирование своего внутреннего мира. А психоаналитический метод смотрел на эту же проблему с противоположной стороны, уделяя внимание только истории индивидуального развития. С моей точки зрения оба эти направления правильно объясняют все со своей точки зрения и с той позиции, на которой стоят. Но при этом обе эти крайние точки зрения неверны. Истина, скорее всего, находится посредине.

И различия их подходов, скорее всего, связаны с тем, что они брали инстинкты разных уровней и считали их базовыми без всяких для этого оснований. Например, адлеровский инстинкт могущества на самом деле является следующим этажом проявления инстинкта самосохранения — ведь он обеспечивает выживание! Вот из этого не понимания разно-уровневости инстинктов и возникает путаница.

Видя какой-либо результат, который отличается от предполагаемого результата, который мы выводим на основе наблюдения простых (очевидных, то есть наблюдаемых своими собственными глазами) причинно-следственных связей, мы можем предположить, что наши действия являются проявлением каких-то более глубоких и фундаментальных мотивов, которые проявляются в нашем поведении вне зависимости от нашей воли. Фрейд считал, что этими мотивами являются либидо и инстинкт смерти.

Ну, относительно либидо была масса споров и, в конце концов, большая часть исследователей пришла к выводу, что это так. Но под либидо стали понимать не только половую энергию. А инстинкт смерти как мотив поведения человека, насколько я знаю, признают только фрейдисты, да и то с большими оговорками. Например, К. Лоренц, лауреат Нобелевской премии по этологии, категорически против того, чтобы вообще считать этот инстинкт существующим. Исследования Брауна (1953) среди американских фрейдистов выяснили, что 94 процента их тоже не признают наличие этого инстинкта. Может быть, на собраниях своих сообществ они и вынуждены следовать «генеральной линии». Но в практической деятельности они придерживаются других представлений.

«Основные мотивационные тенденции, постулируемые Фрейдом, мыслятся им гомеостатически, то есть любую деятельность Фрейд объясняет как средство восстановления нарушенного равновесия.

Однако опирающиеся на современную ему физику предположения Фрейда, что устранение напряжения есть первичная и единственная тенденция живого существа, просто не соответствует действительности. Рост и размножение представляют из себя процессы, не поддающиеся объяснению через призму принципа гомеостаза». (Psychologische Rundschau. Band VIII/1, 1956.)

Фон Берталанфи смог показать, что даже в биологии уже нельзя опираться на принцип гомеостаза. Гольдштейн, опираясь на материалы изучения мозговой патологии, представил подтверждения своего тезиса о том, что стремление к гомеостазу является не характеристикой нормального организма, а признаком патологии. В психологии против теории гомеостаза выступили Олпорт, Маслоу, Шарлотта Бюлер.

Таким образом, принцип гомеостаза, поборником которого в психологии был Фрейд, не может служить достаточным основанием для объяснения человеческого поведения. В частности этот подход оказывается слеп к таким феноменам человека, как творчество, устремленность к ценностям и смыслу.

Первый закон димензиальной онтологии, сформулированный В. Франклем, гласит:

«Один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношению к нему измерения, отражается в этих проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу. Например, если стакан спроецировать на двухмерные плоскости, то получится прямоугольник и круг».

Второй закон гласит: «Уже не один, а различные предметы, спроецированные из их измерения в одно и то же низшее измерение, отображаются в своих проекциях многозначно. Если, например, я проецирую шар, конус и цилиндр, то во всех трех случаях получается круг. Эти тени многозначны, так как на основании тени я не могу заключить — какой из трех предметов отбросил эту тень.

Человек так — же, если у него редуцировать специфически человеческое измерение и спроецировать его на плоскости биологии и психологии, отображается на них так, что эти проекции противоречат друг другу. Ведь проекция в биологическое измерение обнаруживает соматические явления, тогда как проекция в психологическое измерение обнаруживает явления психические.

Бессмысленно искать разрешения антимонии души и тела в тех плоскостях, на которые мы проецируем человека. Обнаружить единство можно только в высшем измерении, в измерении специфически человеческих проявлений. Быть человеком — значит выходить за пределы себя, быть направленным на что-то или на кого-то, отдаваться делу, которому человек себя посвятил, человеку, которого он любит, богу, которому он служит.