Психокинетика

Ты хочешь угадать, что будет?

Настойчив рыцарь и упорен.

Скалу незримую разрубит

И в Путь уйдёт – тот, что неторен…

А та, что раньше так надменно

На сталь меча его взирала,

О нём заплачет, несомненно.

Почувствовав, что отвергала…

Таков удел жестоких мнений –

Гордыня омрачает Разум.

Его опутывают тени

Ошибок наших. Раз за разом…

Закат

Пыль оседает на окнах,

День исчерпался до донца.

Снимаю оковы штор плотных –

В комнату входит Солнце.

Заливает безумным златом

Стены, полы, пороги…

Возрождает душою богатым,

Не страшащимся вечной дороги.

Всего полтора часа счастья…

Я как в храме незримо великом.

Сейчас ничто мне любое ненастье –

Сам Господь касается бликом…

Взглядом карим изломанной брови

Взглядом карим изломанной брови

Плавит Разум в Душе Печать.

И напишется рунами крови

Имя той, что клянётся молчать.

Та, что в прошлом – одна из многих,

Вознесётся до бездны миров

И, отвергнувши стадо безногих,

Не познает Любви даров.

Меж соцветий Вселенной поля

Станет чьим-то прекрасным небом –

Так исполнится Разума воля,

Обернувшись вином и хлебом.

Взглядом карим изломанной брови

Ставит Разум Клеймо на грудь

Тем, кто пламя лампады крови

Серебришком посмел обернуть.

Поздняя осень

Рыхлый снег на деревьях осенних –

Ноты белые первой строки.

По ветвям расползается тенью

Неотрывно творящей руки.

Пустотою природа томится,

Словно лист пред пером белизной.

Смысла нового ждёт и боится,

Засыпая, остаться одной.

Тонким слоем любовью накроет

Грешный мир поседевший Творец.

И опять партитуру закроет,

Дописать устрашаясь конец…

Прошлое стучится в дверь…

Я шагаю домой по лужам,

Зажимая ключи в кармане.

Никому я сегодня не нужен

Светлячком в окне мирозданья.

На ладони металл отпечатался,

Сразу выкину мусор, поднявшись.

Нежно-ласковый зверь запрятался

И заснул, сам с собою обнявшись.

Позвонить, чтоб открыли, – некому,

Чай горячий дали в прихожей.

Я уставший, и мрачен поэтому,

На бездомного пса похожий…

Таких тысячи в портрете города –

На лице проказа ненужности.

Словно ветка в охапке хвороста,

Создаю в метро прочим трудности…

Лужи в ботинках – холодные.

Я шагаю упрямо в подъезд.

От желудка – крики голодные,

Что слона он спокойно съест…

Дома, вдох табаком разбавляя, –

Ужин, душ, почта, радио, сон.

Ночью будет душа, гуляя,

С кем-то тихо вздыхать в унисон…

И так день за днём – бесконечно,

Привык уж давно, стал другой.

Жалко тех, кто пока беспечно

Своё счастье пинает ногой…

Может быть, ещё улыбнётся

Моя злая, слепая Удача.

Снова солнце в Душу вернётся,

И зверь подойдёт к стене плача…

А пока мне, как многим прочим, –

Мёртвый дом и холодный ужин…

Вижу – кто-то Судьбу морочит.

Но мне надо идти. По лужам…

За зрачками…

Тёплая осень качает сосну,

Наряжает жёлтой листвою.

Я вдруг случайно увидел весну,

Встретившись взглядом с тобою.

Струна серебристая с ветки осины

Веется флагом нежным…

Стали средь нитей людской паутины

Глаза твои морем безбрежным…

Ты ничего не просишь взамен,

Не торгуешь ни лаской, ни взглядом,

Не ждёшь и не требуешь в нас перемен –

Ты просто со мною рядом.

Падают прошлого камни с души,

Словно листья с деревьев, без звука.

Мы друг ко другу навстречу спешим

На прогулке, держась за руку…

Я помню – вернёмся домой, назад,

Выпьем крепкого чёрного чая.

Расцветает наш Гефсиманский сад,

И темнеют плоды, созревая.

Ты уедешь, а я соберу листву

И в вазу поставлю, как розы…

У нас с тобой путь к одному божеству,

А ему не страшны морозы…

Мироздание…

В моём доме, как в мире – событий…

Весь земной неохватный контент.

Человечество в сонме политик,

И канючит в углу президент.

Тёщин край – воплощенье идеи

Неоглядной, стальной дисциплины.

Сталь замка пулемётно довлеет

Над слоями седой паутины…

Аусвайс из гранёного злата,

Что ношу на положенном пальце,

Обязует носить в дом зарплату

И выводит избыточный кальций.

Феминизм, подпираемый вечным

Самомнением женского права,

Тушит в спальне зажжённые свечи

И коньяк называет отравой.

А на кухне опять катаклизмы…

После жаркой грозы всхолодало,

Говорит президент синеглазый,

Теребя уголок одеяла.

В кабинете чернилами ночи

Я рисую пером тени сказок.

Равновесие в мире непрочно –

Надо утром расставить по вазам…

Беспокоится камень земная,

И мерцают миры за порогом.

Я бесшумно страницы листаю.

Как же всё-таки трудно быть богом…

Две звезды над моей головой

Всё проходит, всё в жизни забудется,

Лист из памяти вырву долой.

Но горят в рваных снах искалеченных

Две звезды над моей головой.

Тьма ущелий, граница незримая,

Лист зелёный с дырой пулевой,

И растяжки в кустах обнажают мне

Две звезды над моей головой.

В напряжении стынут соратники,

Сжав затворы немою рукой.

«Будешь жить, – шепчут мне, – обязательно» –

Две звезды над моей головой.

Посвист пуль, гибнут наши десантники,

Грохот взрывов – вокруг идёт бой.

«Не застрелен, взят в плен», – горько охнули

Две звезды над моей головой.

В яме чёрной, с гнилыми отбросами,

Сквозь решётку, больной и сырой,

Видел ночью я на небе бархатном

Две звезды над моей головой.

Всё проходит, всё в жизни забудется,

Дождались мать с женою – герой…

Промолчали, что свечи за здравие

Каждый день зажигали горой…

В самолёте