Психокинетики

Девушка критично покачала головой, всплеснула руками и скрылась в своей комнате, оставив Владимира Даниловича одного.

Ольга Петровна что-то энергично чистила в раковине, даже не думая оборачиваться. Генерал замер в нескольких шагах, убрал руки в карманы брюк, посмотрел по сторонам, не зная, с какого боку подступиться к жене.

– Возникла одна ситуация, – начал он. – Вам с Маринкой надо уехать из города на некоторое время. Мои люди подготовили квартиру в Орле. Двушка, в спокойном районе. Там есть…

Ольга Петровна прервала его, бросив увесистую утварь на дно раковины. Обернулась, взяла с кухонного стола полотенце и, энергично, даже нервно вытирая руки, уставилась на мужа неморгающим взглядом.

– Ты мне что три года назад говорил? Что наши переезды закончились. Говорил? Говорил. – Бросила полотенце на стол. – Я с тобой сколько гарнизонов сменила? Двенадцать. – Нахмурила длинные дугообразные брови. – Напомнить, где мы с тобой побывали? – Начала загибать пальцы. – Чита, Мурманск, Екатеринбург, Махачкала – да легче сказать, где мы не были! Все часовые пояса, все типы климата – все понахватали! Как долго Марина училась в каждой очередной школе?! Максимум полтора-два года!

– Оль, послушай. – Громов подошел к жене.

– Остановись ты уже, Эдуард. Хватит! Сколько ездить-то можно? Ты генерал, у нас есть все. Что тебе еще нужно?

– Дело не в этом…

– Я не хочу, разменяв шестой десяток, жить как перекати-поле! Мы обрели свой дом, наконец-то успокоились…

– Здесь небезопасно, потому что…

– Небезопасно?! – повысила голос Ольга Петровна. – Здесь? В нашем доме?! А где тогда безопасно?! В какую дыру ты хочешь нас запихнуть?! Черта с два тут небезопасно! Я вложила душу в эту квартиру! Здесь растет наша дочь! И не надо мне говорить…

– ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ, РАДИ ВСЕГО СВЯТОГО! – заорал Громов и саданул кулаком по столу.

От удара бряцнули кружки, что-то со звоном упало на пол. Короткие брови Эдуарда Евгеньевича изогнулись вверх, в глазах читалось раздражение, смешанное с заботой.

– Замолчи и выслушай меня! В город приехал террорист. Чокнутый психопат, который, возможно, выберет меня в качестве своей цели. И даже Господь Бог не ведает, что он собирается натворить! Мне необходимо найти его в кратчайшие сроки. Но я цепенею от ужаса при мысли, что он может причинить вам зло! В меня пускай стреляет, пусть бомбами закидывает – мне похрену вообще! Но только не вы… – Он взял жену за плечи. – Я боюсь за вас, Оль. И такого страха мне никогда еще не доводилось испытывать.

Громов перевел дыхание, глядя жене в глаза.

– При чем тут генеральские погоны? При чем тут вещи, которыми мы обладаем? Вы с Маринкой – самое дорогое в моей жизни… Вы и есть моя жизнь! Я живу только ради вас. И не дай бог с вами что-то случится…

Он облокотился на стол, растер ладонью прямой лоб. Его лицо изменилось, предательски выдавая внутреннюю уязвимость.

– Господи, Оль… Я безумно за вас боюсь.

Переменился и взгляд Ольги Петровны. Она шагнула вперед, обняла и крепко прижала мужа к себе.

Марина сидела на своей кровати, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. Голова девушки лежала на коленях. Владимир Данилович сидел в кресле напротив. В тишине они слышали, как из кухни доносились крики. Слов разобрать не получалось, но по интонации многое и так становилось ясно.

– Они разведутся? – спросила девушка.

Малахов покачал головой:

– Нет.

– Они часто ругаются.

– Твои родители вместе прошли через многое. Они сильны и умеют преодолевать трудности. Так что не волнуйся.

– Ты видел их будущее?

– Нет.

Девушка подняла голову, внимательно посмотрела на давнего друга отца.

– А мог бы?

Малахов вновь покачал головой:

– Теперь – нет.

– А раньше мог?

– Раньше – мог.

– Почему не можешь теперь?

– Кое-что произошло. Я пережил неприятные события, которые сказались на моем даре.

– Ты попал под облучение радиацией?

Владимир Данилович улыбнулся:

– Нет. Это больше психологический момент. Видимо, на подсознательном уровне я сам себе закрыл доступ к информации.

– Сильный стресс?

– Что-то вроде.

– Я думала, когда у тебя открываются эти силы, их уже не потерять.

– Еще как потерять. В детстве все мы рождены с экстравосприятием. Оно естественно для человека. Но потом, в силу разных факторов, шестое чувство подавляется. Вернуть все к исходному состоянию очень трудно.

– А что это за факторы?

– Воспитание, внутренняя неуверенность в своих силах, окружение, общественное мнение – много всего. Мир вокруг не хочет, чтобы мы могли видеть его в истинном свете.

– А как влияет воспитание? Это когда предки говорят, что хватит верить в сказки?

– Именно так.

Вместе они прислушались к тишине за стеной.

– Видишь, успокоились, – улыбнулся Владимир Данилович. – Сейчас придут к общему решению, и все будет хорошо.

– Надеюсь, – рассеянно кивнула девушка. – Дядь Вов, а как ты видишь мир?

– Когда в очках – нормально. Если их снять, то люди вокруг становятся особенно мутными.

Маринка усмехнулась:

– А если серьезно? Когда ты дотрагиваешься до кого-то, ты как будто смотришь фильм? Или перед тобой всплывают отдельные картинки?