Психолингвистика. Теория речевой деятельности

Наиболее интересные для психолингвистики работы принадлежали психологам второго поколения этой школы. Так, в экспериментах О. Нимейера (310) было показано, что при восприятии предложения его грамматическая структура с самого начала воссоздается как единое целое, как гештальт. Но особенно важна идея, высказанная О. Дитрихом: «Не только язык, но и каждый отдельный акт речи и понимания речи не простая, но, напротив, крайне сложная психофизиологическая функция, и отсюда следует расчленение не только языка в целом, но прежде всего именно этих актов на различные слои, каждый из которых имеет свою относительную ценность в рамках каждого рассматриваемого случая» (288, р. 25–26). Следует отметить, что О. Дитрих еще в 1913 году (287) высказал мысль о необходимости особой научной дисциплины (он называл ее «психологией языка»), не совпадающей ни с собственно психологией, ни с лингвистикой.

Карл Бюлер (1878–1963) – представитель т. н. вюрцбургской психологической школы – в книге «Теория языка» (1934) акцентирует свое внимание на роли человека, особенностях его деятельности и ситуаций деятельности в понимании феномена «язык». «Трактовка языка как „инструмента“ или органона в терминологии Платона, – утверждает К. Бюлер, – не означает ничего другого, нежели рассмотрения его в отношении к тем, кто им пользуется и создает его».[58] По мнению К.Бюлера, «каждое выражение можно интерпретировать как человеческий поступок, ведь каждое конкретное высказывание связано с другими сознательными действиями данного человека».[59] В отличие от В. фон Гумбольдта и Ф. де Соссюра, К. Бюлер выделяет не два, а четыре компонента («феномена») речевого процесса, а именно: (1) речевое действие (2) языковое произведение, (3) речевой акт, (4) языковая структура. По поводу речевых действий он пишет: «Существуют ситуации, в которых с помощью речи решается актуальная в данный момент жизненная задача, т. е осуществляются речевые действия».[60]

В речевой деятельности всегда возникает ее результат, но языковое произведение «стремится к независимости от положения в жизни индивида и переживаний автора».[61]

Речевой акт определяется К. Бюлером как «субъективное смыслонаделение». Язык, утверждает К. Бюлер, имеет «способность приспосабливаться к неисчерпаемому богатству фактов, подлежащих языковой формулировке в каждом конкретном случае. Именно это и обеспечивает определенную степень свободы смыслонаделения».[62]Языковая структура (языковое образование) имеет «интерсубъективный характер». К. Бюлер так разъясняет это положение: «Глагол, артикль и аккузатив относятся к лингвистическим образованиям так же, как „прямоугольный треугольник“ – к „образованиям“ элементарной геометрии».[63] В соответствии с этим К. Бюлер выделяет три функции языка: репрезентативную, экспрессивную и апеллятивную. При соотнесенности языкового знака с предметами он выступает как символ. Отсюда проистекает репрезентативная функция языка. Будучи зависим от говорящего, знак является симптомом. Отсюда – его экспрессивная функция. При апеллировании к слушателю знак становится сигналом. Поэтому язык обладает апеллятивной функцией.

Речевую ситуацию, по К. Бюлеру, образуют: говорящий, слушающий и предметы речи. Он подчеркивает, что «в создании речевой ситуации не только отправитель, но и получатель имеют свои собственные позиции».[64] Они достигают «языковых соглашений», которые регулируются межличностным общением. «Акциональное поле» обязательно включает два синхронных аспекта: внутреннюю и внешнюю ситуацию. Все это в известной мере определяет характер действий субъектов речевой коммуникации, дает возможность установить, что подразумевает говорящий.

Одно из ведущих направлений в мировой психологии в начале XX в. было связано с так называемой бихевиористской (от англ. «behaviour» — поведение) психологией.