Психолингвистика

Представьте себе, что Б отвечает, как это называют учителя в школе, "полным ответом": "Нет, я не ношу этот нож с собой, он лежит у меня в сумке". Мало того, что такая фраза звучит неестественно, она еще и двусмысленна: если Б ходит с сумкой, это, видимо, и значит, что нож она носит с собой.

Очевидно, что восполнение текста здесь излишне и ломает саму структуру диалога. В этом и состоит системность: "пропуски" в РР — это не случайности, а закономерности ее структуры, иначе говоря, это вообще не пропуски, это структурные особенности PP.

3. РАЗГОВОРНАЯ РЕЧЬ И ПОНЯТИЕ "НОРМЫ"

Отдельный вопрос — это пределы, в которых располагается в РР "норма". Ясно, что фраза А разрезать ему яблоко у тебя нет? является "правильной" только в особых условиях. И если ее предъявить информантам изолированно, то образованные носители русского языка правильной такую конструкцию не признают. Однако эта фраза как раз характерна для "хорошей", т. е. естественной РР: именно так говорят между собой хорошо знакомые люди в непринужденной ситуации.

Нормы РР высоко вариативны — в РР не только "возможны", но именно необходимы синтаксические конструкции, лишенные союзов, с нехарактерным для КЛЯ порядком слов. В РР "правильно" в смысле естественности и нормативности сказать (1) У меня двенадцатый английский / это в Германии не знаю какой //; (2) мне резалку / не мазалку //; (3) тетилидины куда / в маленькую //; (4) Ты включил? //; (5) Метро автобус / ничего //.

Здесь реплика (1) произносится в разговоре о размерах женской одежды — говорящая не знает, какому немецкому размеру соответствует двенадцатый по английскому стандарту. Реплика (2) произнесена в семье, где все ножи делятся на используемые для резания, т. е. острые, и те, которыми можно только мазать — масло, паштет, джем и т. п., — отсюдарезалки и мазалки. Реплика (3) содержит характерную для РР модель образования притяжательного прилагательного не от одного имени по типу мамин, петин, а от сочетания двух имен: дядиванин инструмент, бабыкатина подушка, васильсеменычево место. В (4) нормой является ненасыщенная валентность прямого объекта, поскольку обычно она ясна из контекста: едва ли отвечающий будет переспрашивать, что он должен был включить — телевизор или чайник. В (5) такой же нормой является бессоюзная структура фразы, где предикат подразумевается: очевидно, что темой является поездка на метро и затем автобусом, а ничего значит, скорее всего, что ехать либо не так долго, либо не так утомительно.

Тем не менее вариативность РР имеет достаточно четкие пределы, например, фраза У меня к вам опасение // не является нормативной даже для РР, поскольку нарушает нормы сочетаемости русского языка.

В то же время эксперимент, проведенный авторами книги "Русская разговорная речь" (1973), показал, что определенные характерные для РР фразы и конструкции воспринимаются образованными носителями русского языка как естественные, когда их предъявляют в устной форме, но отвергаются теми же информантами как "неправильные", если те же фразы предъявляются в письменной форме.

Это были фразы типа: носки я рада что купила //; принеси мне во что завернуть //; Родители что не сказали / это конечно очень нехорошо. Встречались даже случаи, когда именно отвергнутые формы записанного высказывания ранее были зафиксированы в устной речи того же информанта. Итак: то, что представляется нормой, будучи воспринятым на слух, воспринимается как неправильное или просторечное, будучи представленным в виде обычного текста.

Не менее интересно и следующее наблюдение, сделанное в рамках того же эксперимента. Исследователи интересовались, насколько "приемлемыми" высокообразованным информантам представляются слова типа сгущенка и попутка (о машине), фразы во что завернуть и чем писать. С лингвистической точки зрения эти примеры дублируют друг друга: казалось бы, поскольку сгущенка и попутка — это одна и та же модель, то и отношение к ней должно быть одинаковым. На деле же это оказалось совсем не так. Ответы на однотипные в лингвистическом отношении примеры были разными: одни принимали попутку и отвергали сгущенку, другие — наоборот. Как мы видим, личные привычки и принадлежность говорящих к разным микроколлективам играют здесь немалую роль.

В РР силен элемент спонтанности, импровизации, пристрастий к использованию моделей, характерных для узкого круга людей, — например, данной семьи (ср. приведенный выше пример с резалками и мазалками).