Психолог для дракона

— От тебя так и так останется лишь горстка пепла: укушенные драконом сгорают после смерти, как сами драконы. Посмотрим, как долго продлится счастье Гленвиара без помощи иномирной ведьмы! Уходим, дочь: тебя не должен видеть никто, кроме доверенных лиц и охраны, ты официально «воскреснешь» в середине осени. Аура рода скроет твой индивидуальный запах, так что наша маленькая тайна пока не будет раскрыта.

Перед затуманенным взором Леры мелькнул черный зев портала, в котором исчезли красные драконы и горстка их воинов — исчезли поспешно, словно спасаясь от неведомой опасности.

Да, опасности! Она сама на инстинктивном уровне чуяла приближение кого-то свирепого и ужасающего! Марево невыносимой боли отключило разум, заставляя тело Леры подчиняться глубинным, вдруг проснувшимся в ней звериным инстинктам: спрятаться от врагов, отползти подальше, забиться под куст, стать невидимкой. Стиснув зубы, подавляя стоны, она откатилась в сторону, стремясь спрятаться от неведомого чудовища, с шумом несущегося к поляне, — и сорвалась, покатилась вниз со склона: поляна была скошенной вершиной невысокого холма, стоящего на опушке леса. От боли в обожженном теле Лера потеряла сознание еще на середине склона. Еле державшиеся очки слетели и затерялись в траве. Густые заросли кустов на лесной опушке приютили под своими ветвями умирающую от яда дракона женщину.

Гленвиар учуял аромат Леры на поляне вместе с магической аурой своих врагов: здесь только что стояло два красных дракона — мужчина и женщина, видимо Красный Дракон и его жена. Еще много человеческих запахов вперемешку с запахами стали и форменной одежды — здесь были воины Красного. Сейчас поляна была пуста — магия портала еще мерцала в воздухе, но она ненадолго привлекла внимание Гленвиара: он ясно учуял, что Леру порталом не перенесли…

Преследовать врагов уже не имело смысла — посреди поляны вился дымок над щепоткой горячего пепла, пепла, в которое обратилось тело человека…

Он опоздал!

Глубокое и бескрайнее горе затопило душу Золотого Дракона. Полный неизбывной тоски звериный вой разнесся над лесом, заставив умолкнуть всех его жителей.

Замолчали птицы, затаились звери, даже насекомые перестали жужжать в теплом влажном воздухе. За мерцающей границей защитного полога содрогнулась Золотая страна: ее повелитель потерял свои новые, только-только обретенные крылья…

— Пойдемте, повелитель, вы почти до нуля исчерпали свой резерв! — молил Асир, пытаясь вместе с Селианом оторвать от земли правителя своей страны. — Трудно удерживать портал на чужой земле! Мы и так вас еле отыскали, идемте, пока не вернулись Красные и не изрубили вас на куски, воспользовавшись вашей беспомощностью!

Гленвиар очнулся. Красные… Они заплатят за жизнь Леры! И за жизнь его отца!

Он собрал в платок горячий пепел.

Глава 41 Возобновим знакомство: я — неведома зверушка!

Очнулась Лера от боли. Боль была везде: она билась в висках, проходила волной до кончиков пальцев на ногах и возвращалась назад. Казалось, тело со всех сторон лижут языки огня, пламя вгрызается внутрь и поедает ее миллиметр за миллиметром, смакуя каждый кусочек плоти и наслаждаясь каждым воплем, что вырывается из уст.

«Укушенные драконом сгорают, как драконы, — с трудом вспомнила Лера. — Но почему так долго?! Лучше бы меня сожгли мгновенно, как того воина, чем так мучить!»

Сколько продолжалось ее горение в медленном огне, Лера не знала. Она то приходила в себя и кричала в голос, ничего не видя и не слыша от ошеломляющей боли, то снова впадала в забытье. Стрелки часов для нее остановились: она замерла в одной точке пространства-времени, ощущая только боль от пламени, пожирающего ее тело, прислушиваясь только к боли, живя в ней, отрешившись от всего остального, существующего в мире, похоронив под слоем пепла прошлую жизнь, все воспоминания, переживания, планы на будущее. Спроси ее кто-нибудь в минуты просветления: «Кто ты?» — она бы ответила лишь: «Я — боль. В мире нет ничего, кроме боли…»

Впрочем, спрашивать было некому: рядом не было ни одного живого существа, все звери избегали ее как зачумленную, а людей в этих приграничных лесах и вовсе не бывало.

Но все когда-нибудь подходит к своему завершению. Стал утихать и бушующий в теле Леры пожар, оставляя ее жалкой и дрожащей, беспомощно свернувшейся в клубок под колючим кустом. Отступление боли Лера осознала, когда вернулся инстинкт самосохранения.

«Ползи, прячься!» — велел инстинкт, и Лера поползла, на ощупь отыскивая путь: вокруг царили кромешная тьма и мертвая тишина.

Под руками шуршали листья, попадались острые сучки и камушки. Нос чуял рядом мокрые холодные камни, и инстинкт требовал двигаться к ним.

«Там безопасный грот в скалистой почве», — утверждал нюх, и разум почему-то ему верил.