Психолог (СИ)

Он только коснулся перстня, чтобы провернуть его и активировать древнюю магию, как…

Ворон решил напомнить о себе. Он темной стрелой промчался к своей жертве, и уже через мгновение парень громко кричал, размахивая руками во все стороны. Арбалетный болт пролетел мимо Зигмунда, а само оружие было отброшено на землю, где мгновенно оказалось забыто, как ненужная игрушка.

Девушка с визгом попыталась помочь своему товарищу, вцепившись в крыло ворона, но в этот раз Зигмунд среагировал своевременно — он всем своим телом набросился на девушку, повалив ее на землю.

Рядом с ним раздавался такой оглушающе нечеловеческий крик, который может издавать лишь существо, которого лишают глаза, а затем раздирают острыми когтями и клювом. В другое время Зигмунд застыл бы от ужаса, но сейчас этот душераздирающий крик заставлял его кровь кипеть, а его сознание начинало быстро отходить на задний план, освобождая место для давно ждущей этого момента звериной натуры.

Девушка ожесточенно пыталась вырваться, но Зигмунд прижал ее к земле мертвой хваткой и теперь вовсе не собирался ее так просто отпускать. Он полулежал на ней, тяжело дыша, пытаясь справиться с ее отчаянным сопротивлением, и все это заставляло его чувствовать себя бодрым, живым, настоящим. Он словно первый раз в жизни оказался точно на своем месте в этой гребаной жизни и теперь старался показать, чего он стоит на самом деле. Он участвовал в бою и теперь, первый раз за время своего жалкого существования, желал выйти победителем.

Удовольствие лишь от участия? Какая ерунда. Без стремления к победе вся жизнь — это серая скучная субстанция.

Но девушка не оставляла попыток вырваться. А силы Зигмунда были не бесконечны. Он решил изменить правила игры, пусть он и зарекался никогда в жизни подобным не заниматься.

Он освободил свою правую руку, и в тот же момент, когда она в резком порыве постаралась освободиться, он изо всех сил ударил ее кулаком… в ее милое прекрасное женственное лицо.

Он ударил женщину. Первый раз в жизни. Не сдерживаясь.

И первое, что его удивило… нет, это сложно вот так сразу признать.

Второе, что его удивило, было то, как резко изменились милое личико и вся фигура девушки. Как будто началась неожиданная резкая постепенная трансформация, и милое создание на глазах превращалось в кровожадную бестию, которая хотела разорвать тебя на части.

И это была не только психологическая трансформация, но и физическая. Теперь в глазах девушки горел не прикрытый ничем огонь, который выдавал ее желание убивать, ее шея и частично лоб покрылись какими-то странными наслоениями, навроде чешуи, а из головы начинали проглядывать костяные наросты, постепенно увеличивающиеся в размере. Если бы не то первое, что его поразило, то он бы в ужасе отпрянул от столь диковинного зрелища и тут же потерпел бы поражение.

Но азарт битвы и осознание того самого настолько захватили его, что он лишь с удивлением отметил про себя, что перед ним самый настоящий суккуб. В это невозможно было поверить, но внешний вид, что описывался в старых книгах, а также потрясающей силы магия очарования, которая оказывала на него давление сначала дома у старосты (а эта женщина выдавала себя за жену Брендона), а затем и совсем недавно… все это точно подпадало под описание демонического отродья, пришедшего из другого таинственного мира.

Но Зигмунду некогда было об этом думать.

Ведь то первое… то, во что он сначала и не поверил… был тот чудесный и сначала жутко пугающий факт, что ему понравилось бить женщину. И не просто понравилось, но он испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, когда его кулак соприкоснулся с ее прекрасным лицом. И то, что она вдруг совершенно неожиданно стала суккубом, как будто играл ему на руку — ведь теперь у него было оправдание избивать ее и дальше.

Он и не представлял, до какой глубины он был женоненавистником до этого момента, и это его слегка пугало. Но он не мог больше сопротивляться и отдался моменту полностью, вскрывая в себе все то, что он прятал за своим воспитанием на протяжении всей своей жизни. Вся та разрушительная грубость, бескомпромиссность, животная натура шквалом обрушилась на демона, которая только подливала масла в огонь беспрестанными ругательствами и попытками вырваться. Она тоже не оставалась в долгу — царапалась, лягалась, кусалась, но все это только подзадоривало Зигмунда.

Краем своего еще не до конца поглощенного сознания он понимал, что превращается в зверя, но уже ничего не мог (и не хотел) с собой поделать.

Его руки поднимались и опускались, работая, как поршни, превращая ее до этого прекрасное лицо в кровавое месиво. У нее уже не оставалось сил, чтобы сопротивляться, а затем она перестала и кричать, но его усилия после этого лишь умножились. Силы как будто и не собирались покидать его, и он со все большим остервенением молотил несчастную девушку, которая оставалась в живых лишь благодаря своей демонической природе.

Он резко остановился, тяжело дыша. Он понимал, что долго так не может продолжаться, но он хотел большего. И он мог это получить. И почему нет? Ведь он был сильнее.