Психолог

Но самое главное – девушка была жива. Ее маленькая девичья прекрасная белая грудь тяжело поднималась под тугим ремнем, ее нежный ротик был слегка приоткрыт, обнажая белоснежные ровные зубки, а ее маленькие утонченные пальчики иногда слегка вздрагивали, как будто во сне она переживала нечто животрепещущее.

Но волшебника ее сны не интересовали, вовсе нет. Может быть, Зигмунд и полюбопытствовал бы насчет устройства сознания аудитора, но Малькольма никогда не манила практическая психология. Он с непередаваемой отцовской любовью во взгляде наблюдал за мирно спящей обнаженной красавицей, постепенно попивая чудесное вино и предаваясь приятным мыслям.

И так продолжалось долго, очень долго. Ведь он не спешил. Целая ночь еще была впереди, а куда было спешить человеку, которому не только удалось победить аудитора, но и захватить ее живой? Никакой ученый в мире, волшебник готов был в этом поклясться, не мог похвастаться подобными достижениями.

Он подошел чуть ближе и нежно провел пальцем по ее прекрасному женственному телу. Она слегка вздрогнула во сне, но тут же улыбнулась, словно все было хорошо. И он продолжил ее медленно гладить одной рукой, не забывая иногда и притрагиваться к бокалу с чудесным вином.

Ощущения были из разряда божественных.

Он вдруг подумал, что Фрея, эта проклятая волчица, явно бы убила его за подобные проделки. Но, к счастью, она предавалась со своим странным мальчиком грязным похотливым утехам где-то наверху, в королевской спальне, оставив волшебника в блаженном одиночестве.

Он четко признавался себе, что жутко недолюбливает эту скверную старую женщину-оборотня, которая пыталась придать себе моложавый вид своим дурацким экстравагантным поведением, выдавая в себе, скорее, деревенскую хабалку, а не бойкую девицу, как она, наверное, о себе думала. И от нее прямо таки разило этими новыми феминистскими идеями, по крайней мере, так казалось Малькольму. Она хотела, она явно желала быть равной или чтобы ее за такую принимали. В мире волшебника женщины занимали свое строго определенное место, которое было явно не на первом плане мироздания.

Да, женщины определенно нужны были, чтобы воспроизводить потомство, чтобы в дальнейшем ухаживать за ним и вести хозяйство. Но в остальных делах их неокрепшее сознание не позволяло им функционировать нормально, и в этом они должны были четко отдавать себе отчет. Врать себе попросту не было смысла – даже если все общество говорит, что ты можешь ходить, что оно уважает твои мысли и твой жизненный выбор, то неужели безногий после этого чудом пойдет? Нет, это все были опасные популистские мысли, проповедуемые мужчинами для управления другими мужчинами.

Малькольма нельзя было назвать и сторонником патриархальных теорий, ведь в них женщине также уделялось крайне много внимания, которого она явно не заслуживала. Дескать, женщина в семье была идейным вдохновителем, именно она подзаряжает мужчину на великие дела… что за ересь. Мужчина, которому нужна подзарядка от женщины, чтобы что-то сделать, попросту слаб, а его сознание имеет простор для внешних манипуляций. Если ты хочешь сделать какое-то дело, если оно тебе нравится, то ты его делаешь. И не обвиняешь женщину, что она тебя не вдохновила. Обвинить кого-либо всегда можно успеть, это самое легкое и одновременно самое постыдное дело.

По его сугубо личному мнению, женщина должна была сделать то, что она может, и не нагружать себя и других людей бесполезными мыслями о дальнейшем развитии. К чему поддержка, к чему любовь, к чему забота, если все эти слова ни о чем? Ты делаешь свое дело, получаешь за это признание и уважение, одновременно не мешая другим людям делать свое дело.

А Фрея была самовлюбленной сучкой, это точно. А этот ее… парень? Этот дряхлый старик в обличии невинного мальчика был вообще словно из другого мира. От него прямо мурашки по коже бежали, настолько он был ненормален.

Так вот, если бы эта глупая волчица обнаружила его в такой обстоятельно интимной обстановке, то она точно тут все вверх дном перевернула. «Как ты можешь? – сказала бы она. – Что ты делаешь? Женщин же нельзя так оскорблять! Убей ее и хватит над ней измываться!»

Безмозглые людишки. Неужели они не понимают, что движение мира, его прогресс обуславливается научными открытиями, а вовсе не ханжескими моральными нравоучениями? Лицемерие и популистские мысли еще никогда ни к чему хорошему не привели. А скальпель и много-много крови – они всегда делают свое полезное дело.

И да, он был своего рода извращенцем, он это также признавал. Он вообще много в чем честно признавался сам себе. А что таить? Он считал женщин сугубо вторым сортом. И ему нравилось, когда они оказывались на таких позициях. Почему не соединить его убеждения с любимой работой? Уважение? Бросьте. Это война. Война с самим собой, с природой и этим дурацким обществом. И война всегда умела менять людей далеко не в лучшую сторону.