Психологическая травма: путь к самоисцелению

Итак, пережитая в детстве психологическая травма негативно влияет на наше физическое и психическое самочувствие. Возможно, некоторым из вас это хорошо известно, ведь вы наверняка сталкивались с чем-то из вышеперечисленного. Но большинство людей отмахиваются от этих неприятных фактов. Многие так яростно все отрицают, что просто не могут посмотреть правде в глаза: «Да, в детстве я недополучал внимания, но это обычное дело. И с печенью у меня все в порядке». Все мы уходим в отрицание, сопротивляемся обсуждению этой темы и не хотим даже слышать о ней. Все это нас не касается – это чужие проблемы. Но это не так. Это касается многих. Вот в чем дело.

Невозможно отрицать, что, если человек пережил психологическую травму, а это произошло со многими, но никак с ней не работал, она продолжит отравлять ему жизнь. Исследования, о которых я уже упоминала, – лишь верхушка айсберга. Эта проблема гораздо масштабнее: она укладывается в привычные формулировки, объяснения и диагнозы, ежедневно лишая множество людей радости, уверенности в себе и самоуважения. Я говорю об удовлетворении или его отсутствии, о наличии цели и о том, почему мы встаем по утрам, о возможности находиться в моменте. О смехе и любви.

Как вы думаете, на что повлияли пережитые вами психологические травмы? На ваши убеждения? На ваше мнение? Ваш выбор спутника жизни или друзей? Ваши увлечения (или их отсутствие)? На ваш выбор карьерного направления? Ваше желание общаться с другими? Вашу способность доверять, любить, быть преданным? На ваше желание делиться чем-то с окружающими и учиться новому? На общение с противоположным полом? На желание стать родителем? На ваше стремление сохранить работу? Способность любить себя? Осознание своих возможностей? На какую из сфер вашей жизни сильнее всего влияет травма? Именно об этом моя книга: о настоящей жизни и о том, как ее улучшить.

Как все мы поступаем

Я твердо уверена в том, что у всех в жизни есть что-то важное: карьера, другие люди, страны, книги, кино – что угодно. Это как-то поддерживает нас, духовно или психологически. Я из тех противных людей, которые считают, что мелочей не существует – важно все, и все в жизни происходит неслучайно. Я исследователь, а исследователи во всем ищут закономерности. Чего бы мы стоили, если бы считали, что наши выводы – простое совпадение, а жизнь – сплошные хаос и неразбериха. Я стала научным сотрудником, потому что верю: наблюдая за жизнью с точки зрения логики, мы можем учиться и расти. Такой подход позволяет выяснить, что именно лежит в основе человеческих действий, какой смысл люди сознательно или неосознанно вкладывают в свои поступки и слова и как это отражается на их жизни. Свою профессию я выбрала осознанно, и мне это во многом помогает. Моя работа – это часть меня. Я хочу быть нужной другим людям, помогать им чувствовать себя лучше и развиваться. А если без пафоса, то это помогает мне дать выход своему перфекционизму и ощутить собственную значимость. Не всегда просто осознать свои цели и мотивы, но они всегда есть.

Помните, я рассказывала о своем визите к психотерапевту? К специалисту, которая рискнула сообщить мне, что я страдаю от последствий психологической травмы. Покинув ее кабинет, я сделала то, что у меня получается лучше всего: подошла к проблеме с логической точки зрения. Я уволилась с должности специалиста по связям с клиентами, чтобы изучать психологию, и выбрала в качестве специализации… что бы вы думали? Психологическую травму! Я не шучу. Зачем копаться в своих чувствах или выяснять, что происходит со мной на самом деле, если можно провести статистическое исследование на эту тему?! Я прошла магистерскую программу и получила степень магистра с отличием за исследование, посвященное взаимосвязи образа мышления и симптомов психологической травмы. После нескольких лет работы в реабилитационных центрах и участия в разных исследовательских программах (посвященных изучению психологической травмы, конечно же) я подала документы в аспирантуру. Я была тверда в своем решении разобраться в этом вопросе, и в итоге посвятила изучению психологической травмы в академии в общей сложности десять лет.