Психологическая защита

При неврозе навязчивости (ананкастическая симптоматика) вытеснение не имеет полного успеха. Казалось бы, содержание предмета, связанного с влечением (например, страх за жизнь своего ребенка в приводимом нами случае с женщиной на юге), исчезает, вытесняется. Но вытесненное проникает в сознание в другой предметности, другим замещающимся аффектом (страх перед круглыми предметами, если продолжить наш пример). Аффективность ущемленного (не нашедшего разрядки) состояния снижается, сознанию подсунут тот предмет, бояться которого можно (страх социализировался). Опасность от сына не отвести — и жить с вечными укорами совести, что плохая мать, недосмотрела, невозможно. И реальный страх за жизнь сына и жуткий укор самой себе превращается в реальный социально приемлемый симптом: страх перед круглыми предметами. Это страдание уже выносимо. К тому же как симптом он может вылечиться, от него можно избавиться. Невроз навязчивых состояний — это попытка самолечения какой-то фобии. Опасности от острых, круглых предметов можно избежать, если делать то-то и то-то. (А вот "кто на черточку наступит, тот Ленина погубит".) В результате такого самолечения возникает еще один симптом — "навязчивые состояния".

Шансы на избавление от этого невроза тем больше, чем больше осознается, что предмет социально приемлемых страхов в действительности маскирует реальный предмет реального страха, но замененного в силу своей невыносимости. Часто ананкасты смутно ощущают эту подмену. Чем больше маниакальной убежденности в реальности и обоснованности тех актуальных, явных страхов, которые имеет больной, тем ниже шансы выхода на сокрытое содержание страхов, выхода на бессознательные страхи, которые сокрыты нынешними явными страхами. Впрочем, это уже не невроз, а психоз, когда присутствует маниакальная убежденность. Вспомним еще раз пример смолодым ананкастом, который каждый раз, покидая дом, проверял, выключены ли все лампы, выдернуты ли все шнуры из розеток. Эти навязчивые и обстоятельные обходы дома должны были обеспечить уверенность, что дом в его отсутствие не сгорит. Но ведь иногда же при обходе не выдергивал шнура, иногда даже втыкал в розетку шнур. Ведь хотел, чтобы дом сгорел, и таким образом хотел избавиться от своего отца: потерю дома отец не переживет, в лучшем случае станет алкоголиком, и тогда пациент возьмет на себя роль главы семейства (Эдипов комплекс устранить отца-конкурента). То, что иногда ошибался в своих навязчивых обходах дома, означает, что бессознательное прорывалось наружу и говорило ему: твои страхи и обходы — это подмена, на самом деле ты другого хочешь, другого боишься.

Психологические отклонения в поведении, психические заболевания, в том числе соматические симптомы при некоторых неврозах и психозах достаточно легко причислить к защитным техникам как паллиативным средствам решения и актуальной, и жизненной ситуации человека. Ситуация с классическими соматическими заболеваниями, с тем, что всегда было интересом не психолога, а врача-медика, гораздо сложнее. Тут-то причем психологическая защита? Тут-то что защищают, скрывают соматические заболевания? На этот вопрос мы сможем ответить, если обратимся к так называемой психосоматической медицине.

Психосоматическая медицина возникла в двадцатые годы нашего столетия как реакция на механическую, ато- мистски-молекулярную ограниченность естественнонаучной медицины.

Концептуально психосоматическая медицина рассматривает человека как некую целостность, как личность (а не просто как биологическое тело) со своей жизненной судьбой и актуальной жизненной ситуацией. Если классическая естественно-научная (лабораторная) медицина исследует и лечит реальные патологические процессы, в лучшем случае всего человека как некий единый организм (заметим: организм), то предметом психосоматического интереса является (как видно из самого определения "психосоматический") как физическое (соматическое), так и психосоциальное бытие человека

В области этиологии (происхождения болезни) выдающиеся теоретики и практики психосоматической медицины работали с моделью мультикаузальной (многопричинной) обусловленности (Ф.Александер) или плюралистической моделью патологических факторов (Т.Юксюоль), т. е. психосоматики исходили из того, что "вместо одной и (или) даже нескольких причин возникновения болезни следует предположить наличие целой совокупности самых различных факторов, которые, сочетаясь, запускают процесс болезни" [99, с.239]. При этом факторам психологическим приписывается определяющая роль. Один из самых крупных психосоматиков Франц Александер считал, что в этой "мультикаузальной обусловленности" первую скрипку играет тип психоэмоционального исходного конфликта, или "ядерный психодинамический фактор", который как правило может отстоять от самой болезни далеко во времени.