Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

А что, собственно, происходит с реальными любовными и сексуальными влечениями данной особы, пока она фиксируется на упомянутом принце, скачущего на белом коне под алыми парусами? Да то же, что и всегда. Они, будучи не раскрыты и не осознаны, вовсю подавляются и фрустрируются. И, как оно по законам психологии, положено, энергия подавленных желаний перетекает в другую сферу — в какую именно, зависит от личности. Зачастую по мере того, как ожидание пресловутого принца становится все более безнадежным, организм начинает предъявлять все более отчетливые требования, и подсознание производит передислокацию влечения: возникает потребность в любви как таковой. Без образцово-показательного объекта и сценария. Предмет влечения меняется: завышенные требования в виде «голливудского секс-символа» (то есть категория, обозначенная понятием «все») сменяются заниженными «встретился бы нормальный парень» (то есть вариант, приближенный к понятию «ничего»). Этот процесс можно назвать сменой ориентира влечения с объекта на процесс: «мистер Мечта» уже не играет главной роли и отходит на второй план. Отныне бывшей Ассоли важна лишь любовь. Точнее, Любовь с большой буквы.

Влияние этого могучего чувства на сознание и судьбу человека можно смело назвать двойственным. С одной стороны, оно поднимает самооценку (конечно, в случае взаимности), помогает обрести опыт общения, формирует индивидуальные тактики знакомства, ухаживания и проч. С другой стороны, оно же закладывает базу для серьезной проблемы, в психологии обозначаемой терминами «любовная зависимость», «сверхценная компенсация», «эмоциональная сверхзависимость», «романтическое безумие» и др. Некоторые специалисты утверждают, что психологическая зависимость от любви — удел исключительно женского пола. Но авторам кажется, что это дискриминация. О чем же тогда написаны груды викторианских романов? Вот если бы их все написала Джейн Остин[89] или Маргарет Митчелл[90]… Тогда можно было бы считать, что сентиментальный роман как таковой — масштабная попытка писательниц, плодовитых и не очень, убедить человечество: и мужчины умеют любить. Плохо, деструктивно, со всякими поведенческими казусами, но умеют. Ура Ретту Батлеру[91] и мистеру Дарси[92]! Хотя и мужчины-писатели стройными рядами вливались в жанр мелодрамы и вовсю живописали страдания юных Вертеров…

И даже если не принимать культурный продукт в расчет как аргумент недостоверный, в психологии личности также найдутся доказательства «романтического безумия» у мужчин. Согласно теории К. Юнга, в структуре человеческой личности сосуществуют оба сексуальных начала. Юнг называет фемининный архетип в мужчине «анима», а маскулинный архетип в женщине — «анимус». Общаясь на протяжении всей истории рода человеческого, оба пола прониклись ценностями и идеями друг друга. Поэтому никаких «исключительно женских» или «исключительно мужских» паттернов не существует в принципе. Да и массовая культура (сколь бы пренебрежительно ни относились к литературному вымыслу некоторые специалисты) не станет широко использовать сюжет, не обеспеченный эмоциональной базой. Да, вампиры, инопланетяне, мыслящие вирусы и пышноволосые русалки, поющие голосом Шакиры, мягко говоря, не похожи на физически реальные существа. Зато они реальны в другом отношении: все эти монстры ведут себя как люди и испытывают вполне человеческие чувства. Публике не интересны абсолютно невозможные эмоции. А вот слегка преувеличенные — это другое дело! Поэтому развитие целого жанра, основанного на несуществующих чувствах, — феномен, достойный внимания уфологов. Но вернемся на землю, к основам психологии.

Анима и анимус помогают нам понять лиц противоположного пола, сколько бы нас ни убеждали, что мужчины — с Марса, а женщины — с Венеры. Может, это намек на то, что для женщины всего важнее любовь, а для мужчин — война? И все-таки мы периодически натыкаемся на дам, прочно обосновавшихся на Марсе, и на мужчин, никогда не покидавших Венеры. Вероятно, у «марсианок» объем анимуса несколько больше, чем у «венерианок». А у «венериан» анима проявлена сильнее, чем у «марсиан». И те, кого можно назвать «венерианами», страдают из-за несчастной любви сильнее, чем «марсиане».