Психологическое время личности

В решении вопроса о соотношении прошлого, настоящего и будущего Кант следует за Августином, который посредством субъективизации времени, его отождествления с протяженностью человеческого духа пытался преодолеть свойственное античной философии представление о том, что прошлого уже нет, будущего еще нет, а реален лишь момент их взаимоперехода — настоящее. Августин считал необходимым признать пребывание прошлого и будущего в настоящем, их сосуществование. В связи с этим он употреблял понятия «настоящее», относящееся к вещам «прошлого», «настоящее», относящееся к вещам «будущего», и «настоящее», относящееся к вещам «настоящего» [Антология…, 1969, 587]. Каждому из этих временных модусов соответствовал определенный психологический механизм: воспоминание, ожидание, созерцание, благодаря взаимодействию которых время предстает как целостность в сознании человека. Кант с этой же целью соотносит способности вспоминать и предвидеть как условия формирования временной связи восприятий настоящего [1966, 418—419].

Глубокое диалектическое обоснование идеи временного единства психики находим у Гегеля при анализе им проблемы перехода субъекта в процессе познания от стадии чистого созерцания к формированию представлений. Как известно, Гегель критиковал субъективизм Канта в понимании пространства и времени и рассматривал пространственность и временность присущими вещам самим по себе, однако в самом «звучании» этих слов усматривал указание на ограниченность материальных форм, которая преодолевается в процессе самореализации духа. «Познающее мышление, — подчеркивал Гегель, — не задерживается на этих формах, а постигает вещи в их понятии, содержащем внутри себя пространство и время, как нечто снятое» [1956, 250]. В связи с этим пространственность и временность, открывающиеся субъекту на стадии чистого созерцания, выступают формами внеположности духа. Однако, когда созерцание переходит в представление, оно не становится только прошедшим, в снятом виде оно присутствует и в настоящем. Гегель иллюстрирует эту мысль следующим примером: «я это видел» в немецком языке буквально значит «я имею это виденным». В связи с этим он приходит к выводу, что данными словами «выражается отнюдь не только прошедшее, но вместе с тем и настоящее; прошедшее является здесь лишь относительным, — оно имеет место только при сравнении непосредственного созерцания с тем, что мы в данный момент имеем в представлении» [1956, 253]. Важнейший момент здесь — указание на относительность прошлого, с одной стороны, как уже прошедшего и невозвратимого, а с другой — как реального, снятого в настоящем содержания сознания и деятельности человека.

Хотя диалектика последовательности и сосуществования интерпретировалась Гегелем идеалистически, она стала одним из источников формирования марксистских взглядов на специфику структуры человеческой жизнедеятельности, на время как «пространство человеческого развития» [Маркс, т. 16, 147].

Марксистский анализ диалектики необходимости и случайности, возможности и действительности позволил рассмотреть соотношение прошлого, настоящего и будущего в их реальной взаимосвязи, преодолеть крайности механистического детерминизма и телеологизма в решении данной проблемы. Объективный характер этой взаимосвязи обусловлен тем, что прошлое и будущее действительны не в памяти и воображении субъекта, а в том, что материальные процессы, осуществленные в прошлом, определяют предметность настоящего, которое содержит реальные возможности направленного становления в будущем. Поскольку диахронная картина действительности, формирующаяся в сознании субъекта, определяется не его произволом, а прежде всего объективными условиями и содержанием практической деятельности, открывается возможность научной постановки проблемы временного единства человеческой деятельности и сознания. Таково решение марксистской теорией проблемы целеполагания: цель как идеальный, желаемый образ будущего обретает действительность в настоящем в той мере, в какой возможна ее реализация в конкретных условиях жизнедеятельности субъекта.

Таким образом, раскрывая взаимосвязь объективного и субъективного в социальном времени на основе понимаемого диалектически единства социального и индивидуального, марксистская философия создает предпосылки для решения проблемы психологического времени, являющегося, с одной стороны, разновидностью времени социального, обусловленного объективной структурой и содержанием социальной деятельности индивида, а с другой — временем, обретающим конкретную форму и специфические свойства благодаря функционированию психологических механизмов, связанных с познавательными и эмоционально–волевыми процессами, актуализирующимися в сознании под воздействием психологических состояний и достаточно устойчивых индивидуально–психологических свойств личности. Марксистский подход к постановке и решению проблемы психологического времени в дальнейшем нашел конкретное воплощение в работах советских психологов.