Психология

ной мы способны, а выбирать другой род деятельности уже слишком поздно. Привычка удерживает от смеше- ния различные слои общества. Уже на 25-летнем моло-дом человеке заметна печать его профессии, будь то коммивояжер, доктор, пастор или адвокат. В нем про- являются известные едва уловимые особенности характе- ра, странности мысли, предрассудки,— словом, печать профессии, от которой человек так же не может осво- бодиться, как не могут складки на рукавах его сюртука внезапно принять новое расположение.

Вообще говоря, это к лучшему; хорошо, что у боль- шинства людей к 39 годам характер, подобно высохше- му гипсу, становится прочным. Если период между 20я 30 годами есть критический период для образования интеллектуальных и профессиональных привычек, то возраст моложе 20 лет имеет еще более важное значе- ние для закрепления таких привычек, как интонация голоса и произношение, жестикуляция, телодвижения и ловкость. Лица, изучившие иностранный язык после20 лет, почти никогда не говорят на нем без акцента. Молодой человек низкого происхождения, попавший в высший круг общества, почти никогда не может оту- читься от неправильного произношения, которое он ус- воил в детские годы. Почти никогда, несмотря на оби- лие денег в кармане, он не научится одеваться как при- рожденный аристократ. Купцы усердно предлагают ему товары как настоящему денди, но он просто не спосо- бен выбрать себе подходящие вещи. Невидимый закон, столь же сильный, как закон тяготения, удерживает сто в границах его орбиты, заставляя из года в год об- лекаться в то же безвкусное платье, и для него навеки остается загадкой, как приобретают свои вещи те из его знакомых, которые одеваются со вкусом.

Таким образом, в воспитании великое дело сделать нашу нервную систему нашим другом, а не врагом. До- биться этого — значит превратить приобретения в чистые деньги и жить спокойно на проценты с капитала. Мы должны по возможности в самом раннем возрасте сде- лать привычными для себя как можно более полезных действий и остерегаться, как заразы, укоренения в нас вредных привычек. Чем более мелких обыденных дей- ствий мы предоставим не требующему сознательных усилий контролю автоматизма, тем более наши высшие духовные способности будут иметь свободы для своей деятельности. Нет существа более жалкого, чем чело-

50

век, которому привычна лишь нерешительность и для которого необходимо особое усилие воли в каждом от- дельном случае, когда ему надо закурить сигару, выпить стакан чаю, лечь спать, подняться с постели или при- няться за новую часть работы. У такого человека более половины времени уходит на обдумывания или сожа- ления о действиях, которые должны были бы до такой степени войти в его плоть и кровь, что стали бы бессоз- нательными. Если подобные ежедневные привычки не укоренились прочно в ком-нибудь из моих читателей, пусть он сейчас же примется укреплять их в себе.

В одном из сочинений Бэна есть глава «Моральные привычки», где по этому поводу дано несколько пре- красных практических советов. В основание его рассуж- дений положены два правила. Согласно первому при приобретении какой-нибудь новой привычки или при искоренении старой мы должны вооружиться наивоз- можно более строгой и бесповоротной решимостью дей- ствовать в намеченном направлении. Мы должны обста- вить себя всеми возможными условиями, благоприят- ствующими развитию хорошей привычки, упорно искать обстановки, содействующей ее упрочению, перед обще- ством возложить на себя обязанности, не совместимые со старой привычкой, связать себя обязательством, ес- ли возможно—словом, для закрепления новой привычки привлекать все возможные вспомогательные средства. Все это при начале образования привычки создает такую обстановку, благодаря которой соблазн нару- шить устанавливаемый режим не проявится так скоро, как это могло бы случиться при других условиях, а с каждым днем вероятность нарушения все более и более уменьшается.

Второе правило Бэна следующее: ни разу не отсту- пай от соблюдения новой привычки, пока она не уко- ренится в твоей жизни так глубоко, что случайное на- рушение ее не будет опасным. Каждое нарушение при- обретаемой привычки можно сравнить с падением ша- ра, висящего на веревке, которую мы наматываем на палку: раз выпустив из рук веревку, мы даем шару возможность опуститься на множество оборотов. Непре- рывность тренировки — одно из важнейших средств для того, чтобы сделать непогрешимой деятельность нерв- ;ной системы. Вот что говорит по этому поводу Бэн:

«Особенность нравственных привычек, отличающая ихот умственных приобретений, заключается в наличии в

4»Б1