Психология будущего. Уроки современных исследований сознания

Холотропные состояния предохраняют терапевта от вынесения малообоснованного решения и по большей части исключают субъективность и профессиональную идиосинкразию словесных направлений психотерапии. Стоит пациенту войти в холотропное состояние — и материал для проработки избирается автоматически. И пока пациент удерживает внутри возникающее переживание, лучшее, что мы можем сделать как терапевты, — это принимать и поддерживать то, что происходит, созвучно это нашим теоретическим ожиданиям и представлениям или нет.

Именно эта функция холотропных состояний как «внутреннего радара» демонстрирует явную очевидность того, что именно воспоминания о травмах физических несут в себе сильную эмоциональную и психосоматическую нагрузку, и играют важную роль в генезисе эмоциональных и психосоматических нарушений. Подобный же отбор эмоционально существенного материала сам собою ведет этот процесс и далее, к околородовому и надличностному уровням психики — в области надбиографические, не осознаваемые и не признаваемые академической психиатрией и психологией.

Перинатальный уровень бессознательного

Когда наш процесс глубокого самоосвоения, проводимого посредством переживаний, переходит через уровень воспоминаний из детства и младенчества и достигает памяти о нашем рождении, мы начинаем сталкиваться с чувствами и физическими ощущениями чрезвычайной силы, часто превосходящими всё, на что, как мы прежде считали, способен человек. В этой точке переживания становится странным смешение тем рождения и смерти, которые включают чувство сурового, угрожающего жизни заточения и непреклонной, отчаянной борьбы за то, чтобы освободиться и выжить.

Из-за тесной связи между этой областью бессознательного и биологическим рождением я выбрал для неё название перинатальной. Это греко-латинское сложносоставное слово, в котором приставка peri-, означает «близко» или «около», а корень natalis — «относящийся к деторождению». Это слово обычно употребляется в медицине при описании различных биологических процессов, происходящих незадолго до родов, в процессе или сразу же после их окончания. Акушеры говорят, например, о родовом кровотечении, родовом повреждении головного мозга или родовой инфекции как о перинатальных. Но поскольку традиционная медицина отрицает, что ребёнок может сознательно переживать рождение, и утверждает, что это событие не запечатлевается в памяти, что никто никогда не слышал о перинатальных переживаниях, то такое употребление термина «перинатальный» в связи с сознанием отражает мои собственные открытия и является новым (Grof, 1975)*.

Богатая представленность картин рождения и смерти на бессознательном уровне нашей психики и тесная связь между ними вполне могли бы и озадачить подавляющее большинство психологов и психиатров, поскольку это опровергает их глубоко въевшиеся убеждения. Но в соответствии с традиционными медицинскими воззрениями, лишь только рождение тяжелое настолько, что причиняет непоправимый ущерб мозговым клеткам, может иметь психопаталогические последствия, но даже и в таком случае эти последствия обычно определяются как последствия неврологической природы, такие как замедленное умственное развитие или гиперактивность. Академическая психиатрия повсеместно отрицает саму возможность того, что биологическое рождение — повреждает оно мозговые клетки или нет — могло бы иметь сильное психотравматическое воздействие на ребёнка. Ведь кора головного мозга новорожденного не полностью миелизирована, то есть её нервные клетки не целиком покрыты защитной оболочкой жирового вещества — миелина. Это обстоятельство приводится в качестве причины того, почему переживание рождения не имеет связи с психическим опытом и не запечатлевается в памяти.

Исходное положение конформистского большинства психиатров, утверждающих, что ребёнок ничего не чувствует в течение этого чрезвычайно болезненного и напряженного испытания и что процесс рождения не оставляет никакого отпечатка в его мозгу, серьёзно противоречит не только клиническим наблюдениям, но и здравому смыслу, и элементарной логике. Это, безусловно, трудно примирить с тем обстоятельством, что широко распространённые и общепринятые психологические и физиологические теории приписывают величайшую значимость раннему периоду отношений ребёнка с матерью, включая такие составляющие, как взятие на руки и тонкости кормления. Представление о новорожденном как ничего не чувствующем и безответном организме также входит в острое противоречие со всё возрастающим числом публикаций, где описывается удивительная чувствительность эмбриона в предродовом периоде (Verny and Kelly, 1981; Tomatis, 1991; Whirtwell, 1999).