Психология будущего. Уроки современных исследований сознания

Как мы установили ранее, при разборе феноменологии перинатальных матриц, подобная тесная связь сексуальных и агрессивных влечений со сверхестественными и божественными элементами характерна для перехода между БПМ-3 и БПМ-4. Подобным же образом сильное противоречие между восстанием против неодолимой силы и желанием отдаться ей характерно для последних стадий события смерти и возрождения. В холотропных состояниях эта неумолимая повелительная сила может быть пережита в виде архетипических образов.

Нам эта сила может представиться как взыскательный, наказующий и жестокий бог, сравнимый с ветхозаветным Иеговой, или даже в виде какого-нибудь требующего кровавой человеческой жертвы свирепого божества из доколумбовой Америки. Биологическим же соответствием такому наказующему божеству выступает сдавливающее воздействие родовых путей, которое вызывает у индивида чрезвычайные, угрожающие жизни страдания и в то же время предотвращает всякое внешнее выражение инстинктивных энергий сексуальной и агрессивной природы, приведённых в действие тяжелым испытанием биологического рождения.

Ограничивающая сила родовых путей представляет собой биологическую основу для той части суперэго, которую Фрейд называл «дикарской». Она является первобытным, варварским элементом психики, который может толкнуть индивида на самоувечье или даже кровавое самоубийство. Фрейд рассматривал эту часть суперэго как инстинктивную по природе и поэтому производную от ид. Однако во время жизни после рождения ограничивающее и принуждающее воздействие принимает более тонкие формы предписаний и запретов, исходящих от родителей, учреждений уголовного наказания или религиозных заповедей. Хотя иная сторона суперэго — Фрейдово «идеальное эго», отражает наше стремление отождествиться с личностью, которой мы восхищаемся, или же соперничать с ней.

Важным околородовым источником навязчивого невроза является неприятная или даже угрожающая жизни встреча с разными видами биологических выделений на последней стадии рождения. СКО, которые психогенетически связаны с этим расстройством, включают травматические переживания, относящиеся к анальной зоне и к биологическим выделениям, такие как истории жестокого приучения к туалету, болезненные клизмы, анальное изнасилование и желудочно-кишечные заболевания. Другая важная категория относящегося к ним биографического материала включает в себя различные обстоятельства, представляющие угрозу для полового строения. Довольно часто надличностные элементы с подобными темами тоже играют важную роль в генезисе этого тяжелого состояния.

Депрессия, мания и суицидальное поведение

В психоанализе депрессия и мания

рассматриваются как расстройства, связанные с серьёзными трудностями, возникающими в активный оральный период (садистский или каннибальский), такими, как помехи во время кормления, эмоциональное отторжение и отчуждение, а также сложности в ранних взаимоотношениях матери и ребёнка. И вследствие этого суицидальные стремления истолковываются как враждебные действия против спроецированного вовнутрь объекта, образа «злой матери», и главным образом её груди. Но в свете наблюдений над холотропными состояниями, подобная картина должна быть пересмотрена и существенно расширена. В своём сегодняшнем виде она неправдоподобна и безосновательна и не объясняет какие-либо базовые клинические наблюдения, относящиеся к депрессиям.

К примеру, почему существуют два коренным образом отличающиеся вида депрессий, её заторможенная и возбуждённая разновидности? Отчего подавленные люди, как правило, биоэнергетически блокированы, как это подтверждает высокая частота случаев головных болей, сдавливания в груди, болей психосоматических и задержки жидких выделений? Отчего они заторможены физиологически и у них наблюдается потеря аппетита, нарушение работы желудочно-кишечного тракта, запор и отсутствие месячных? Почему у индивидов, которые находятся в состоянии подавленности, включая и тех, у кого наблюдается заторможенная депрессия, обследования выявляют высокий уровень биохимического напряжения? Почему они чувствуют безвыходность положения и часто говорят, что «ощущают себя застрявшими»?

На эти вопросы психотерапевтическая школа, которая мировоззренчески ограничена послеродовой биографией и Фрейдовым индивидуальным бессознательным, ответить не может. В этом отношении ещё менее состоятельными выглядят теории, которые пытаются объяснить депрессивные расстройства как последствия химических отклонений, произошедших в организме. Ведь совершенно невероятно, чтобы какое-либо химическое изменение могло само по себе объяснить всю сложность клинической картины депрессии, включая её тесную связь с манией и самоубийством. Но положение полностью меняется, как только мы представим себе, что эти расстройства имеют значимые околородовые и надличностные составляющие. Мы сразу начинаем видеть депрессию в новом свете, и многие депрессивные проявления внезапно оказываются логичными.