Психология день за днем. События и уроки

Б.Ф.Скиннер – действительно, великий ученый, многое открывший в механизмах поведения. Однако его попытка распространить результаты опытов над белыми крысами в “проблемном ящике” на всё общественное устройство порождают самые мрачные мысли. Ей-богу, очень не хочется жить в “прекрасном новом мире” под контролем “внутренней партии”. Если человеческое достоинство – и правда, иллюзия, то это иллюзия необходимая. Без нее мы просто перестанем быть людьми. И “Уолден Два” – серьезный повод об этом задуматься.

Дрессированные цыплята

4 июня 1897 года произошла первая личная встреча Эдварда Ли Торндайка и Джеймса Маккина Кеттела. Это, казалось бы, заурядное событие стало начальной вехой целого этапа в развитии психологии, точнее – ее поведенческого направления. В то утро Торндайк постучался в дверь дома Кеттела в Нью-Йорке. Там его уже ждали. Кеттел, профессор психологии Колумбийского университета, предложил стипендию молодому, подающему надежды ученому, который к тому времени столкнулся со множеством профессиональных и личных проблем.

Торндайк был одним из первых американских психологов, который получил полное образование в Соединенных Штатах. Интерес к психологии у него, как и у многих других, пробудился после прочтения книги У.Джемса “Принципы психологии”, когда он был еще студентом университета Уэсли в Миддлтауне, штат Коннектикут. Позднее он учился у Джемса в Гарварде, где и начал исследовать процессы научения.

Торндайк планировал проведение исследований с привлечением детей в качестве испытуемых, но встретил запрет университетской администрации, которая была крайне озабочена недавним скандалом, разразившимся после того, как ученые-антропологи раздевали детей, чтобы провести антропометрические измерения. Узнав, что экспериментировать с детьми запрещено, Торндайк выбрал цыплят. Он обучал цыплят бегать по лабиринтам, которые импровизированно сооружал из книг. Рассказывают, что он испытывал некоторые трудности с поисками помещения для своих питомцев. Домовладелица запретила ему содержать цыплят в спальне, и он обратился за советом к Джемсу. Тот безуспешно пытался найти помещение в лаборатории или в музее университета, и в конце концов пустил Торндайка и его цыплят в подвал собственного дома, к полному восторгу своих детей.

Торндайк не закончил образования в Гарварде. Не найдя взаимности у некой молодой особы, он предпочел уехать подальше от Бостона. Предложение Кеттела оказалось как нельзя кстати. Перед Кеттелом двадцатитрехлетний Торндайк предстал с корзиной в руках. В корзине копошились его дрессированные цыплята. В Колумбийском университете им место нашлось. Так началась полувековая эпопея работы Торндайка в Колумбийском университете. Здесь им были открыты основополагающие принципы научения, на которых впоследствии выстроилось внушительное здание бихевиоризма.

Мера ума

Столетие назад, в начале июня 1907 г., произошло событие, знаменовавшее собою, без преувеличения, наступление новой эры в практической психологии, прежде всего – в сфере образования. 5 июня в Париже вышла из печати книга Альфреда Бине и Теодора Симона “Ненормальные дети” (Les Enfantes Anormaux), на несколько десятилетий определившая основные тенденции оценки умственных способностей в психолого-педагогической практике.

Очень скоро появились переводы книги на иностранные языки. Спустя всего 4 года (по нынешним временам – завидная оперативность), в 1911 г. в издательстве Сабашниковых книга вышла на русском языке. Этот случай не был исключением – авторитет Бине в России был высок, его работы с конца 19 в. у нас незамедлительно переводились и имели серьезный резонанс. Это потом наступило настороженное затишье. Новое издание, и то – фрагментарное, увидело свет лишь 3 года назад. Три главы из “Ненормальных детей” были упрятаны под обложку сборника “Измерение умственных способностей” (у Бине работы с таким названием нет, но наш нынешний книжный рынок требует доходчивости) наряду с не менее известной его работой “Современные идеи о детях”. Издателей можно понять. Легко представить, какую истерику у политкорректных демагогов вызвал бы сегодня выход книги под названием “Ненормальные дети”. В начале прошлого века ученые не стеснялись называть вещи своими именами. Не ради того, чтоб кого-то обидеть, а чтобы разобраться и помочь. Это сегодня наш гуманизм выливается в то, чтобы ненормального ребенка называть своеобразным, интегрировать его в массовую школу, а потом причитать в недоумении, почему на каждом шагу встречаются ни на что не пригодные полуграмотные недоучки с преступными наклонностями… Мотивируется эта недальновидная политика безупречными лозунгами безусловной любви к детям, необходимости предоставить всем равные возможности саморазвития.

Альфреда Бине нельзя упрекнуть в нелюбви к детям. И относительно возможностей развития он придерживался взглядов, пожалуй, даже более оптимистичных, чем у нынешних записных гуманистов. Он писал: