Психология экстремальных ситуаций

Преображение берсеркера во время боя (более глубокое, чем у кельтского фения) иногда не только психологически настраивало его на схватку, но и воздействовало на психику противника – в прямо противоположном духе. Мало кто сохранял хладнокровие при виде воющего от ярости, брызжущего пеной воина-зверя, не замечающего в исступлении ни ран, ни усталости.

Однако назвать это военной хитростью, «психической атакой» все же нельзя. Берсеркер всерьез был убежден, что одержим «звериным духом»; а все окружающие либо тоже верили в это, либо удерживали свои сомнения при себе – это было гораздо полезней для здоровья…

Такая «одержимость зверем» проявлялась, помимо прочего, в том, что берсеркер умышленно подражал движениям медведя, причем не только в бою, но и во время частых ритуально-магических церемоний, плясок и т. д. А это – уже «звериная школа» в чистом виде! Один из самых мощных стилей «звериного» ушу – стиль медведя…

К берсеркерам в чистом виде даже сами викинги относились с чувством, средним между восхищением, боязливой почтительностью и презрением. Это – подлинные «псы войны»; если их и удавалось использовать, то главным образом – на положении «прирученных зверей».

Но элементы берсеркерских тренировок, владения оружием, а главное – специфической психотехники проникли в быт многих воинов Швеции, Норвегии, Дании и особенно Исландии. Берсеркерство они держали под контролем, «включая» его только во время сражений.

Правда, не всегда этот контроль удавалось сделать абсолютным: порой «зверь» пробуждался в душе воина помимо его желаний. Тут мы затрагиваем очень интересную, во многом неисследованную проблему.

Есть сведения о том, что для впадения в состояние берсеркерства скандинавы употребляли природные наркотические вещества. Но – как и кельты – не всегда и даже не часто. Однако, скорее всего, здесь действительно имела место наркомания – не «внешняя», но «внутренняя»!

* * *

Современная наука знает, что нервная система человека – в том числе те ее разделы, которые поддаются сознательному контролю, – способна продуцировать вещества, по своему составу и действию близкие к наркотикам. Воздействуют они непосредственно на «центры наслаждения» мозга. Если эти вещества выделяются тогда, когда человек впадает в определенное состояние сознания, то в этом состоянии он испытывает полный аналог «кайфа», а при выходе из него начинается «ломка».

«Профессиональные» берсеркеры становились как бы заложниками собственной ярости. Они были вынуждены искать опасные ситуации, позволяющие вступить в схватку, а то и провоцировать их. Отсюда – берсеркерская асоциальность, вызывающая настороженность даже у тех, кто восхищался их мужеством и боеспособностью. И отсюда же – эта самая боеспособность, проявляющаяся в условии «открытия шлюзов».

Фраза: «Есть упоение в бою» обретала буквальный смысл…

Позднее викинги большей частью все же ухитрялись контролировать такие приступы. Иногда они даже входили в состояние, которое на Востоке называют «просветленным сознанием» (хотя шли они к нему обычно не через отрешенность, не через медитацию, а через боевую ярость; такой путь иногда чреват тем, что «зверь» возьмет верх над человеком). Это делало их феноменальными воинами:

«…Торольв так разъярился, что забросил щит себе за спину и взял копье обеими руками. Он бросился вперед и рубил и колол врагов направо и налево. (Некоторые типы скандинавских копий позволяли наносить рубящие удары.) Люди разбегались от него в разные стороны, но многих он успевал убить…» («Сага об Эгиле»). Саги (которые, как выяснили современные специалисты, передают события с поразительной точностью) пестрят упоминаниями о том, как умелый воин отбивается один против многих, умудряется проложить путь к предводителю вражеского отряда сквозь стену щитов и толпу телохранителей, рассекает противника от плеча к бедру и т. п.

Тут самое время порассуждать еще об одном полумифическом свойстве берсеркера: о его неуязвимости. Самые разные источники в один голос утверждают, что воин-зверь фактически не мог быть сражен в бою. Правда, детали этой неуязвимости описываются по-разному. Берсеркера якобы нельзя было ни убить, ни ранить боевым оружием (из чего следовало, что против него надо употреблять оружие не боевое: деревянную дубину, молот с каменным навершьем и т. д.); иногда он был неуязвим лишь против метательного оружия (стрелы и дротика); в некоторых случаях уточнялось, что при искусном владении оружием его все-таки можно ранить, и даже смертельно, но умрет он только после боя, а до того словно не заметит раны.