Психология экстремальных ситуаций

Говоря об интенсивности перенесенных ветеранами чеченских событий психоэмоциональных и психотравмирующих нагрузок, обусловленных характером ведения боевых действий, следует отметить, что сила психоэмоциональных нагрузок военнослужащих федеральных войск, принимавших участие в военном конфликте на Северном Кавказе, была более значительна, нежели у военнослужащих, принимавших участие в ведении боевых действий на территории Афганистана. Так, например, при опросах и собеседовании с офицерами и прапорщиками – афганцами и «кавказцами» – 100 % респондентов на вопрос о соотношении интенсивности боевых действий и тяжести психического состояния показали, что интенсивность боевых действий и степень испытываемых психоэмоциональных нагрузок на Северном Кавказе была выше. Это было обусловлено не только интенсивностью боев, но и целым рядом субъективных факторов, среди которых в первую очередь надо назвать отсутствие обоснованной официальной версии целесообразности ведения боевых действий в данном регионе, в которую могли бы поверить и которую могли бы поддержать большинство военнослужащих, участвовавших в этих событиях.

Особенности социально-психологических характеристик современного молодого поколения, как следует из представленного материала, создают трудности адаптации к реальной витальной угрозе. Ценой эффективности деятельности в подобных условиях является истощение физиологических и психических ресурсов. Однако психологические особенности личности определяют не только время, в течение которого человек может успешно действовать в экстремальных условиях, но и насколько быстро и успешно он может вернуться к обычной жизни. По имеющимся у нас экспериментальным данным, в период с 1986 по 1995 гг. произошло определенное ухудшение не только социальных, но и психологических характеристик молодых людей. Подобное явление, по нашему мнению, обусловлено переживаемым Россией социально-экономическим кризисом. К сожалению, за этот период отмечено снижение у лиц в возрасте 18–20 лет уровня нервно-психической устойчивости – характеристики, во многом определяющей степень стрессоустойчивости, а это, в свою очередь, значительно снижает вероятность успешной реадаптации после перенесенных психотравмирующих ситуаций. Следовательно, вероятность успешной реадаптации ветеранов чеченских событий после прекращения боевых действий с учетом их социально-психологических особенностей ниже, чем у поколения ветеранов Афганистана.

Немаловажную роль в развитии у ветеранов военных конфликтов постстрессовых нарушений играют отношения между ними, с одной стороны, и государством и обществом, с другой. Как известно, важнейшее условие предотвращения развития PTSD-симптоматики у участников боевых действий – это сохранение или быстрое восстановление и гармонизация морально-нравственной сферы, а этому в значительной степени способствуют отношение к ветеранам окружающих их людей и официальная политика государства.

К сожалению, сопоставление ситуации вокруг ветеранов чеченских и афганских событий свидетельствует о том, что участники боевых действий на Северном Кавказе находятся в менее благоприятных условиях. Так, если ветераны Афганистана определенное время испытывали на себе ореол героев, что весьма благотворно сказалось на психическом состоянии в начальный период реадаптации, а также имели определенные социальные и экономические льготы и поэтому чувствовали себя более уверенно, то ветераны чеченских событий после прекращения боевых действий сталкиваются с теми же проблемами, что и все население страны в период социально-экономического кризиса. Более того, их статус, прежде всего, – социально-правовой, до настоящего времени не определен. По-прежнему не только отсутствует официальное мнение о причинах, обусловивших необходимость ведения боевых действий на территории Северного Кавказа, но и самое главное – не определена политика государства по отношению к лицам, которые были привлечены к участию в этом военном конфликте.

Таким образом, проведенный анализ результатов экспериментальных исследований психологических особенностей ветеранов войны в Афганистане и чеченских событий 1994–1996 гг. позволяет утверждать, что последние будут для ее участников и общества в целом более негативны и более значимы. Если сегодня есть данные, что среди ветеранов войны на территории Афганистана PTSD диагностировано 10–15 % участников этих событий, а частичные симптомы выявлены еще у 20–30 %, то можно вполне обоснованно полагать, что у ветеранов чеченской войны эти показатели будут выше в 1.5–2 раза. Аналогичную картину, вероятно, можно будет наблюдать и в социальной сфере.