Психология эволюции

В эволюционном плане седьмой, метапрограммирующий контур является самым молодым и располагается, по-видимому, в лобных долях головного мозга. Вот почему в индуизме традиционное упражнение по его активизации заключается в сосредоточении сознания на центре лба на часы, дни, годы, пока в вас не проснется метапрограммист и вы не начнете воспринимать-создавать бесконечные реальности на том месте, где прежде была лишь статичная, схожая с тюремной камерой “реальность”, в которой вы были заключены.

Как уже упоминалось, у гностиков этому контуру соответствует “душа” — отличная от “я”. “Я” представляется жестко фиксированным, но это не так; вашим “я” в любой момент времени является контур, который доминирует в вас в этот момент времени. Если я наведу на вас пистолет, вы сразу же перейдете к первому контуру, и он будет вашим “я” на этот момент. Но если вы ощущаете половое влечение к кому-либо, вы переходите к четвертому контуру, и он будем вашим “я” до оргастического удовлетворения этого влечения (или безнадежного разочарования). Смысл большинства вводных упражнений в суфизме и у Гурджиева заключается в том, чтобы пробудить в вас идею, что “я” не постоянно, а все время дрейфует между импринтами различных контуров.

“Душа” пятого контура постоянна, так как она, по выражению китайцев, пуста или бесформенна. Она играет все роли, которые играете вы, — орально-зависимого ребенка, эмоционального тирана, холодного рационалиста, романтического соблазнителя, нейросоматического целителя, нейрогенетического Эволюционного Провидца, — но не является ни одной из них. Она пластична. Она бесформенна, так как она — это все формы. Это — “Творящая Пустота” даосов.

Если все это начинает казаться вам чепухой, не пугайтесь: на данном уровне это неизбежно. Как замечает Льюис Морган, в книгах по лингвистике всегда есть момент, начиная с которого текст становится совершенно непонятным, превращаясь в бессмыслицу.

То же самое, по мнению Моргана, характерно и для современной математики:

Однажды мой пациент, известный математик, пытался объяснить мне теорему Гёделя, но в то время, как я воспринимал его объяснение, одобрительно кивая красоте идеи… в моей голове все это вдруг превратилось в нонсенс.

Это происходит и в лингвистике, и в математике, так как это происходит в самом сознании; язык и математика — лишь модели сознания.

“Сознание” — это инструмент, изобретенный вселенной с целью увидеть саму себя; но она никогда не сможет увидеть себя целиком по той же причине, по которой вы не можете увидеть свою спину (без помощи зеркал). Или, как любил говорить Алан Уотс, по той же причине, по которой язык не может попробовать на вкус язык.

Идеи об идеях — математика о математике (Гёдель) — язык о языке — сознание о сознании… Весь седьмой контур в целом приводит нас к тому, что Хофштадтер называет Странными Петлями. Подобно сказочной птице ко-ко, мы гонимся за своим хвостом, описывая сужающиеся круги, но, в отличие от этой птицы, мы никогда не завершаем этот процесс поеданием своих внутренностей и исчезновением. Нам лишь кажется, что мы вот-вот прийдем к такому яркому саморазрушению, и мы решаем, что то, о чем мы думали, что читали или воспринимали — “чепуха”.

Это не чепуха. Просто мы сталкиваемся с бесконечностью там, где меньше всего ожидали ее встретить — в своих собственных одиноких “я”.

Физики, лингвистики, математики и психологи — все собрались в этом метапрограммирующем зале зеркал, где Шредингер продемонстрировал, что квантовые события не являются “объективными” в ньютоновском смысле. С тех пор вот уже полвека физики стараются построить систему, которая вывела бы их из этой Странной Петли. Результаты их усилий так же смешны, как дзэнский коан.

Нильс Бор, например, предложил Копенгагенскую Интерпретацию, в которой попросту утверждается, в стиле Геделя, что наши уравнения в действительности не описывают мир. Они описывают лишь наши ментальные процессы, которые нам необходимы для того, чтобы описать мир. С этим трудно спорить; настоящая книга является Копенгагенской Интерпретацией психологии, и ее созданием автор целиком обязан доктору Бору, но мы все еще находимся в Странной Петле, и большинство физиков хочет из нее выбраться.

Д-р Джон фон Нейман доказал, что выхода нет. В технике это доказательство известно как фоннеймановская катастрофа бесконечного регресса, оно показывает, что любое устройство, выводящее нас из первой Странной Петли (копенгагенского крушения объективности), попросту направляет нас во вторую Странную Петлю; а любой выход из этой Странной Петли неизбежно приведет нас к третьей Странной Петле; и так далее до бесконечности.

Все до сих пор пытаются опровергнуть фон Неймана, но безуспешно.

“Я не могу выйти — мои рога не пролезут в двери…”