Психология господства и подчинения: Хрестоматия

Характерный пример – отношение старост блоков к тем голодающим, кто собирал картофельные очистки в контейнерах с отбросами. Здоровяки, весом под 90 кг, избивали (якобы для их же пользы) несчастных людей, похожих на тени, весивших едва ли 45 кг, за нарушение лагерного закона, запрещавшего есть отбросы. Действительно, многие заключенные, проглотив полуразложившиеся объедки, получали серьезные расстройства желудка. Тем не менее подобная праведность сытых возмущала тех, кто голодал.

Вот еще одно соображение по поводу известной лагерной истины: самый большой враг заключенного – не СС, а свой же брат заключенный. СС, уверенная в своем превосходстве, менее нуждалась в его демонстрации и подтверждении, чем элита, которая никогда не чувствовала себя в безопасности. СС обрушивалась на заключенных как всесокрушающее торнадо по нескольку раз в день, и каждый жил в постоянном страхе, но при этом всегда были часы передышки. Давление же начальников из заключенных чувствовалось непрерывно – днем во время работы и всю ночь в бараке.

Достаточно просто показать, что именно так и должно происходить: одна всесильная организация выступает против другой, очень слабой, члены которой чувствуют, что могут преуспеть, только скооперировавшись с могущественным противником. Сложнее понять, почему та же ситуация складывалась и в отношении индивидуальной психологической защиты заключенного.

Попытки самооправдания. Прежде, чем как-то объединяться, каждый попавший в лагерь человек пробовал защищаться от его воздействия собственными средствами. Естественно, вначале это были привычные методы, дававшие безопасность в прошлом. Заключенные, особенно из тех, кто принадлежал ранее к среднему классу, пытались произвести впечатление на охрану своим положением, которое они занимали до ареста, или вкладом в развитие страны. Но любые попытки в этом направлении только провоцировали охрану на новые издевательства.

Ведь в конечном счете СС вполне серьезно хотела построить новое общество. Глубокая неудовлетворенность многих немцев состоянием общества до прихода Гитлера была основной причиной вступления в СС. Поэтому говорить эсэсовцу, что ты был одним из столпов ненавистного ему общества, и на этом основании требовать к себе уважения, было не просто бесполезно, но и вызывало лютую злобу. Некоторым заключенным из среднего класса был нужен не один урок, чтобы это усвоить.

Вначале они были склонны считать, что дело только в конкретном эсэсовце, неспособном понять, что они заслуживают лучшего обращения. Однако даже поверхностный анализ мог бы убедить их в том, что былые заслуги ничего не значат. Для эсэсовцев общество, в котором многие из них имели весьма низкий статус, умерло. Впрочем, была и другая причина верить в старые способы защиты: просто люди, попав в лагерь, не видели других возможностей.

Заключенные, занимавшиеся раньше политической деятельностью, находили почву для самоутверждения в самом факте ареста, считая, что гестапо выбрало их для мести. К такого рода рассуждениям прибегали члены различных партий. Для левых радикалов заключение доказывало их опасность для нацистов. Бывшим членам либеральных групп казалось, что раз их арестовали, то очевидна несправедливость обвинений в адрес их политики, и что именно этой политики более всего боятся нацисты.

Подобные рассуждения поддерживали и сильно пошатнувшуюся самооценку небольшого числа заключенных из высших классов. Они переживали свою неволю так же остро, как и заключенные среднего класса, но первое время еще продолжали чувствовать уважение окружающих Во всяком случае, особое отношение если не СС, то многих заключенных давало им возможность рассматривать себя как исключение. Поэтому какое-то ограниченное время они не признавали «реальность» произошедшего и не ощущали необходимости приспосабливаться к лагерю, считая, что будут вскоре освобождены в силу своей необходимости для общества. Это было отчасти верно для высшей аристократии и для некоторых заключенных, имевших в недавнем прошлом очень сильные политические позиции или огромные состояния.

Уверенность представителей высшего класса в собственном превосходстве и почтение к ним со стороны других приводило к тому, что некоторые заключенные из среднего класса шли к ним в услужение, надеясь, что после освобождения патрон поможет им получить свободу, а затем позаботится и о будущем. В результате заключенные из высшего класса не объединялись в группы; большинство из них оставалось, как правило, в одиночестве, в окружении лишь своей «челяди». Однако это продолжалось только до тех пор, пока сохранялась вера в скорое освобождение и возможность свободно тратить деньги. Когда же сами заключенные из высших классов и их окружение убеждались, что их свобода не ближе, чем у всех других, особый статус отпадал, и никаких преимуществ перед остальными не оставалось.