Психология греха

 - Похоже на засохшую кровь, - ответил он. Молоток, наполовину красный, необъяснимо завораживал доктора. Держа его в руке, мужчина ясно чувствовал, как в мозгу стало рождаться желание воспользоваться этим молотком. Он повернулся к Кристе. В воображении пробежала картинка, как он замахивается так удобно лежащим в ладони молотком, а через секунду проламывает череп стоявшей рядом с ним ничего не подозревающей девушке. Её тело, моментально лишается души и равновесия, падает; из только что пробитой дыры в голове брызжет красная жидкость, вода жизни. Новая, свежая кровь стекает по изголодавшемуся по смерти молотку. Возир, довольный, весь в крови девушки, с которой несколько часов назад был одним целым, поворачивается к другим людям, ещё живим, но которых настигнет та же участь. Губ касается улыбка. Он медленно приближается к двоим парням, парализованным от шока, с ужасом смотрящим на внезапно из человека превратившегося в чудовище доктора. А он идёт, постукивая молотком по столикам и непонятно кому говорит: « Моя семья... Верни мне мою семью!»

 - Возир? – неуверенно спросила Криста, возвращая доктора в реальность. Он посмотрел на неё непонимающим взглядом, потом на молоток в руке. Простояв так пару секунд, он бросил молоток к двери, в кучу осколков. По лицу стекали капельки пота.

 - Всё хорошо, - пробормотал он, но не Кристе, а себе. – Всё нормально.

 Кроме Кристы только Шейн видел, как доктор впал в ступор, когда взял в руки молоток. Церуго спал, причём в том же положении, в каком его застала Виктория, вернувшись в ресторан: сидя на стуле с опущенной головой. Его руки лежали на широко расставленных ногах. Парень забылся тревожным сном. Ему снилось, что он ухаживал по очереди сначала за Викторией, потом за Радой. Но в обоих случаях, в тот момент, когда, казалось бы, женщины ему поддавались, откуда-то в руках у них появлялся шприц с таблетками, и втыкали ему в глаза. Когда они нажымали на поршнь, в игле таблетки превращались в жидкость и вливались через глаза в организм Церуго. Он осознавал, что ему вводят рохипнол, но как бы он не брыкался и не пытался вырваться, у него ничего не получалось.

 Глаза адски болели, но он продолжал видеть. Рада и Виктория исчезли, а на их месте стояли все девушки, с которыми он когда-либо встречался. Благодаря действию наркотика, девушки стали растворяться, пока не осталась только одна. Это была Хаумея. Она подошла к нему и шепнула: «Посмотри, насколько ты жалок. И все оставили тебя. Но не я. Почему ты не можешь сделать тоже самое для меня?»

 Церуго простонал сквозь сон.

 - Твой друг просто смешон, - прокомментировала Криста.

 - Он мне не друг, цыпочка, - отрезал Шейн.

 - Как ты меня назвал, недоносок?! – тут же вскипела девушка.

 - Меньше ушами хлопать надо, - с издёвкой сказал парень. – Или тебе, пока татуировку делали, и ухо задели?

 - Ах ты, сволочь-то! – вскрикнула Криста, в сию же секунду кинувшаяся в сторону издевающегося над ней Шейна. Но прежде чем она настигла его, Возир успел схватить её за руки.

 - Отпусти! – сопротивлялась она, - я ему не просто задену уши, я ему их оторву и ещё на моих глазах жрать заставлю!

 Девушка никак не переставала выворачиваться из хватки доктора. Из-за криков проснулись Рада и Церуго. Только Виктория продолжала спать, и Хаумея лежала без чувств, снова пробормотав что-то про рассвет кровавых искуплений.

 - Возьми себя в руки! – протяжно и с трудом сказал Возир, используя все силы, чтобы оттолкнуть девушку. Она упала, ударившись о барную стойку. Сразу стало тихо. Криста, растерянным взглядом, больше от неожиданности, чем от боли, посмотрела на кинувшего её человека.

 - Я предупредил, - отдышавшись, сказал он. Потом он обратился к Шейну, - а ты, следи за своим языком. Клянусь, ещё одно ядовитое слово от тебя, и я не задумываясь прострелю тебе ногу!

 Шейн хотел ответить, но, подумав, решил, что лучше не рисковать. Вместо этого он продолжал пристально наблюдать за доктором.

 Через несколько часов бодрствовали только трое – Возир, Шейн, и Рада, проснувшаяся из-за шума, который развели Шейн и Криста. Сама девушка, не умеющая контролировать не только то, что происходило вокруг, но и себя, так и осталась лежать на полу у стойки, где и уснула. После удара у ней болела спина, но она никак не хотела воспользоваться помощью доктора, который осознал жестокость своего поступка. Она лежала и думала о том, что все вокруг одинаковы и являются для неё врагами. Если бы не все эти люди, находящиеся вокруг неё, то она бы, скорее всего, была бы уже дома, в своей кровати, а не на этом деревянном полу, немного отдающим гнилью. Проклянув всех на свете, девушка провалилась в чёрную бездну сна.