Психология и Алхимия

48 В своих произведениях и лекциях я всегда настаивал на том. что нужно отбросить все предвзятые мнения, когда речь заходит об анализе и толковании объективной психе,[58] или, другими словами, "бессознательного". У нас пока нет общей теории снов, которая была способной безнаказанно использовать дедуктивный метод в большей степени, чем это позволяет общая теория сознания. Проявление субъективной психе или сознания можно предсказать лишь в малой степени, и нет теоретических аргументов для бесспорного доказательства, что между ними существует причинная связь. Напротив, мы должны считаться с высокой степенью произвольности и "случайности" в сложных действиях и реакциях сознательного разума. Подобным образом нет ни эмпирического, ни теоретического основания считать, что это не приложимо к проявлениям бессознательного. Последнее так же непредсказуемо, разрозненно и произвольно, как и сознание, и, следовательно, должно рассматриваться с помощью различных подходов. В случае сознательных высказываний мы оказываемся в удачном положении, прямо соотнося форму и содержание (значение), но в случае "бессознательных" проявлений нет прямого или приспособленного языка - есть просто психические феномены, которые проявляются лишь в отдаленной связи с сознательным содержанием. Если выражения сознательного разума непонятны, мы всегда можем спросить, что они означают. Но объективная психе есть нечто чуждое сознательному разуму, через который она выражается. Мы, поэтому обязаны модифицировать метод, который можно использовать для расшифровки фрагментарного текста или отдельного неизвестного слова: мы исходим из контекста. Значение неизвестного слова может стать ясным, при сравнении последовательности мест, в которых оно появляется. Психологический контекст содержания снов состоит из паутины ассоциаций, в которую сон естественным образом вплетен. Теоретически мы ничего не можем знать об этой паутине, но на практике это иногда становится возможным - благодаря большому опыту. Но даже при его наличии, осторожный анализ никогда не должен слишком полагаться на технические правила, так как опасность обмана и внушения слишком велика. При анализе отдельных снов общего содержания этот вид знания непригоден для того, чтобы выдвигать гипотезы и строить более или менее вероятные заключения. Поэтому должно стать абсолютным правилом положение о том, что каждый сон и каждая часть сна вначале неизвестны, и можно пытаться интерпретировать их только после осторожного изучения контекста. Тогда мы в силах приложить то, что открыли, к тексту сна и увидеть, что дает это беглое чтение или, скорее, возникает ли удовлетворительное значение. Но ни при каких обстоятельствах мы не можем ожидать, что это значение совпадет с нашими субъективными ожиданиями, потому что очень часто, сон говорит нечто совсем отличное от того, что мы ожидали. На самом деле, если значение, которое мы нашли в данном сне, совпало с нашими ожиданиями, это причина для подозрения; потому что, как правило, точка зрения бессознательного дополнительна или компенсаторна[59] по отношению к установке сознания, а потому скорее, противоположна. Я не отрицаю возможность параллельных, снов, значение которых связано или поддерживает сознательную установку, но в моей практике они весьма редки.

Рис.6. Образ Матери повелевающей богинями судьбы. Trenand. Traite de la cabale. (манускрипт, 16 век)

49 Метод данного исследования, кажется, прямо противоположен этому основному принципу интерпретации сна. Сны толковались без какого-то ни было обращения к контексту, и происходили (как упоминалось выше) без моего участия. Я рассуждал так, как будто сам видел эти сновидения.

50 Эта процедура, приложенная к отдельно взятым снам человека, лично мне не известного, могла вызвать большую техническую ошибку. Но здесь мы не имеем дела с отдельными снами; они формируют когерентные серии, в течение которых постепенно раскрывается их большая или меньшая смысловая согласованность. Серия есть контекст, обеспечиваемый сновидцем. Дело обстоит так, как если бы перед нами находился не один текст, а много, и это проливает свет на неизвестные выражения, так что чтения всех текстов достаточно для того, чтобы прояснить трудные места в каждом из них. Более того, в третьей главе мы познакомимся с определенным архетипом -мандалой - который давно был известен нам из других источников, и это значительно облегчит интерпретацию. Конечно, интерпретация каждого отдельного эпизода, ситуации связана с существенными поправками, но последовательность в целом дает все ключи, нужные для того, чтобы исправить возможные ошибки.

Такой метод толкования сновидений получил развитие в работах последователей Юнга. (Я его тоже попробовала - работает прекрасно. - Прим.. ред.)