Психология и Алхимия

9 Христос как идеал несет на себе грехи всего мира. Но если идеал полностью внешний, то грехи индивидуума так же внешни, и, следовательно, он более расколот, чем когда-либо, поскольку внешнее заблуждение позволяет ему буквально "возложить свои грехи на Христа" и, таким образом, избежать собственной глубокой ответственности - что противоречит духу христианства. Такой формализм и слабость были не только одной из первопричин реформации, они так же свойственны самой сущности протестантизма. Если высшая ценность (Христос) и высшее ее отрицание (грех) находятся вовне, то душа пуста: ее высшее и низшее отсутствуют. Восточная позиция (особенно индийская) совсем иная: все, и высшее, и низшее находится в (трансцендентном) субъекте. Соответственно этому значение Атмана, Самости, превыше всего. Но для западного человека ценность Самости стремится к нулю. Таково всеобщее обесценение души на Западе. Всякий, говорящий о реальности души или психе[11] , обвиняется в "психологизме". О психологии говорят, как если бы она была "только" психологией и ничем больше. Мнение, что имеются психические факторы, которые соответствуют божественным образам, рассматривается как профанация последних. Представляется святотатством думать, что религиозное переживание есть психический процесс; потому что, как утверждают, религиозное переживание "не только психологично". Как считают, психической является только природа и, следовательно, ничто религиозное не может из нее выйти. В то же время такие критики никогда не колеблются вывести все религии - за исключением их собственной из природы психе. Общеизвестен факт, что два теолога, написавших рецензии на мою книгу "Психология и религия", один из которых был католиком, а другой - протестантом, упорно не обращали внимания на мои демонстрации психического происхождения религиозных феноменов.

10 Столкнувшись с подобной ситуацией, мы должны спросить: знаем ли мы достаточно о психе, чтобы можно было сказать "только" психическое? Потому что так западный человек, чья душа, очевидно, "немногого стоит", говорит и думает. Если бы в его душе было нечто большее, он говорил бы об этом с почтением. Но поскольку так никто не делает, мы можем лишь заключить, что в ней нет ничего стоящего. Это относится не ко всем и не всегда, а только к людям, у которых в душах ничего нет, и для которых "весь Бог вовне". (Иногда немного Майстера Экхарта было бы весьма полезно!)

11 Исключительно религиозная проекция может лишить душу ее ценности, так что из-за полного истощения она станет неспособной к дальнейшему развитию и впадет в бессознательное состояние- В то же время она вводит жертву в заблуждение, будто причина всех несчастий лежит вовне, и люди более не останавливаются , чтобы спросить себя, а где же их собственные деяния. Душа кажется столь незначительной, что рассматривается способной ко злу едва ли не меньше, чем к добру. Но если душа более не играет никакой роли, религиозная жизнь сводится к видимости и формализму. Какова бы ни была картина отношений между Богом и душой, истинно одно: душа не может быть никаким "Только"[12] . Напротив, она имеет достоинство сущности, одаренной сознательным отношением к Божественности. Даже если это будет лишь отношением капли воды к морю, то море не смогло бы существовать, если бы не множество капель. Бессмертие души, утверждаемое догмой, возвышает ее над преходящим в смертном человеке и сообщает ей некое сверхъестественное качество. Таким образом, она бесконечно превосходит по значению бренного сознательного индивидуума, так что христианину запрещается относиться к душе как к чему-то "Только"[13] . Душа соответствует Богу, как глаз солнцу. Поскольку наше сознание не способно постичь душу, смешно говорить о вещах, относящихся к ней, покровительственно или пренебрежительно. Даже глубоко верующий христианин не знает скрытых путей Бога и должен предоставить ему возможность решать самому: работать ли над человеком извне или изнутри, через душу. Поэтому верующий не должен пугаться того факта, что существуют somnia a Deo missa (сны, посланные Богом) и озарения, которые не могут быть вызваны какими-либо внешними причинами. Было бы богохульством утверждать, что Бог может являть себя всюду, кроме только человеческой души. В действительности, глубокая сокровенность отношений между Богом и душой изначально препятствует какому бы то ни было обесцениванию ее[14] . Возможно, говоря об этой близости, мы заходим слишком далеко, но во всех событиях душа должна содержать в себе способность отношения к Богу, т.е. соответствие или же связь, которая никогда не может исчезнуть[15] . Эта связь, если использовать психологическую терминологию, есть архетип - образа Бога.