Психология и Алхимия

В нашей химии есть некая славная субстанция, сначала претерпевающая несчастье с уксусом, но в конце радующаяся. Поэтому я надеялся, что нечто подобное случится и со мной, что я потерплю страдания, горе и усталость в начале, но в конце проблеснет удовольствие и придут более приятные вещи.[419]

388 Тот же автор утверждает, что "наша химия вовлекает мастера в размышления о небесной благодати,"[420] и что тот, кто посвящен Богом в сии тайны, "гонит прочь все незначительные заботы о пропитании и одежде, и чувствует себя заново рожденным."[421]

389 Тяжесть и горе, на которые наталкиваются в начале работы, совпадают с nigredo, как "ужасающей тьме нашего разума", о которой говорит Aurora, и это есть в точности "страдание души" упоминаемое Морьеном. Термин, который он использует для характеристики позиции адептов - amor perfectissimus[422] - выражает чрезвычайную преданность работе. Если это глубокое размышление не хвастовство - а у нас нет основания считать так - тогда мы должны представлять адепта древности за работой в состоянии необычной концентрации, с действительно религиозным пылом (см. ниже). Такая преданность в процессе страстного поиска, естественно, служит проекции ценностей и смыслов в объект всего этого напряженного исследования и наполняет его формами и образами, имеющими свое происхождение в бессознательном самого исследователя.

Рис 137. Алхимик медитирует в первоначальном состоянии nigredo. Jamsthaler, Viatorium spagyricum (1625)

III. МЕДИТАЦИЯ И ВООБРАЖЕНИЕ

390 Описанная ранее точка зрения находит подтверждение в характерном для алхимии употреблении терминов meditatio и imaglnatlo. Lexicon alchemiae Руланда определяет meditatio:

"Слово meditatio употребляется, когда у человека происходит внутренний диалог с кем-то невидимым. С Богом, если Он откликается, с самим собой или с добрым ангелом"[423] (рис.137). Психологи хорошо знакомы с таким "внутренним диалогом", это часть техники, необходимая для достижения связи с бессознательным.[424] Определение Руланда, несомненно, доказывает, что когда алхимики говорят о meditari, они имеют ввиду не просто размышление, но именно внутренний диалог, живое общение с голосом "другого" в себе, т.е. с голосом бессознательного. Использование термина "медитация" в Hermetic dictum: "И все происходит из Единого через медитацию Единого", должно быть понято в алхимическом смысле как созидающий диалог, посредством которого вещи переходят из (бессознательного) в активное состояние. Так, мы читаем в трактате Филалета^:[425] "Превыше всего то чудо, что наш камень, хотя уже совершенный и годный к созданию совершенной тинктуры. добровольно смиряет себя снова, и, помимо всех манипуляций, медитирует новую возгонку[426] [изменчивость]". Несколько ниже мы открываем несколько строчек, касающихся "медитирования возгонки", где говорится: "С его согласия он должен быть расплавлен... и по Божьему повелению должен будет наделен духом, который воспарит и возьмет камень с собой."[427] Опять же, "медитация" означает, что с помощью диалога с Богом дух еще более воплощается в камень, т.е. тот становится еще более спиритуалистичным, возносящимся или сублимированным (см. рис.178). Кунрат говорит то же самое:

"Поэтому изучай, медитируй, трудись, работай, вари... и очистительный поток омоет тебя, тот, что исходит из Сердца Сына великого Мира, Воды коего Сын Великого Мира изливает из своего Тела и Сердца, что есть для нас Истина и Подлинная Aqua Vitae...

391 Упоминаемая ранее "медитация о небесной благодати" также должна быть рассмотрена в смысле живых диалектических связей с определенными доминантами бессознательного. Блестящее подтверждение этому мы находим в трактате французского алхимика, жившего на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков:[428]