Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки

Определение мысли как двух третей рефлекса действительно недостаточно. Нельзя, однако, брать приведенное определение вне контекста, в котором оно дано. Специфика задач, стоявших перед «Рефлексами головного мозга», определила и угол зрения, под которым трактуются в этой работе познавательные процессы, в частности, мышление. Сеченовский вывод о том, что «все акты сознательной и бессознательной жизни по способу происхождения суть рефлексы» вовсе не означал отрицания специфики произвольного действия. Последнему же, в отличие от импульсивного действия, свойственна внутренняя фаза, благодаря которой совершение поступка предваряется обдумыванием, взвешиванием, выбором. Сеченову важно было пояснить, не отступая от основных положений рефлекторной теории, происхождение этой фазы. Открытие центров, задерживающих рефлексы, послужило ему не только для того, чтобы указать физиологический субстрат торможения мышечной реакции, но и для того, чтобы объяснить возможность превращения действия из реального в умственное, благодаря чему возникает, как говорит Сеченов, «поступок в мысли», т. е. внутренний план действительности.

[Ярошевский, 1958, с. 76].

Однако при рассмотрении задерживающего механизма И. М. Сеченов и здесь не удержался от широких и не совсем оправданных обобщений. Так, он стал говорить, что «во всех случаях, где сознательные психические акты остаются без всякого внешнего выражения, явления эти сохраняют тем не менее природу рефлексов» [1953, с. 96], что совсем не очевидно. В связи с задерживающим механизмом он говорит о рефлексах с задержанным концом и относит к этим рефлексам мысль, желание, намерение.

Более сложной оказалась судьба идей Сеченова о рефлексах с ослабленным двигательным концом. Спорность (а многим физиологам она казалась сомнительной и даже принципиально ошибочной) этой идеи заключалась, однако, вовсе не в утверждении существовании механизма, ослабляющего рефлекс, поскольку сам Сеченов обогатил науку открытием центрального торможения… Спорным оказалось толкование Сеченовым психологического эффекта этого механизма – связи мысли с ослаблением двигательного конца рефлекса. Спор этот имеет долгую историю и далеко не закончен.

[Ананьев, 1966, с. 47].

Однако это представление противоречит его постулату, что любой психический акт своим внешним проявлением имеет мышечное движение, о чем он говорил в предисловии к книге. Сейчас же он говорит уже о другом: «В мысли есть начало рефлекса, продолжение его, и только нет, по-видимому, конца – движения. Мысль есть первые две трети психического рефлекса» [1953, с. 99]. Выходит, не любой психический акт заканчивается мышечным движением. Наконец, вряд ли можно согласиться с Сеченовым, что умение мыслить появляется благодаря умению сдерживать конечный член рефлекса: «Теперь я покажу читателю первый и главнейший из результатов, к которому приводит человека искусство задерживать конечный член рефлекса. Этот результат резюмируется умением мыслить, думать, рассуждать», – пишет Сеченов [1953, c. 99].