Психология и космология возможного развития человека

Существует еще одно правило: вы не должны говорить. Это означает, что получаемые в школе идеи нельзя делать предметом обычной болтовни, не преследуя при этом никакой цели. Если же с людьми, не принадлежащими к школе, вы ведете беседу с определенной целью, то все равно вы должны соблюдать осторожность и не рассказывать слишком много. Нужно помнить, что за все, о чем люди услышат, они должны платить. Таков принцип работы, и у вас нет права делиться с людьми идеями, за которые они не платят; более того, никто и не ожидает от них того, что они будут платить. Лучше в каждом отдельном случае просить разрешения рассказать что-либо.

Теперь я хочу сказать еще об одном очень важном правиле, которое было введено в группах, подобных нашей. Я должен объяснить, каким образом оно возникло, но сначала я коротко изложу вам историю нашей работы. С этим учением я познакомился в 1915 году в России. Тогда в Москве существовала группа, руководимая Г. И. Гурджиевым, греком кавказского происхождения, приехавшим в Россию из Центральной Азии. Работая в этих группах, я очень многому научился, но в 1918 году я ушел из них в связи с тем, что с моей точки зрения они начали отступать от большей части самых важных принципов, первоначально лежащих в основе их работы. Вскоре после моего ухода большинство членов этих групп также расстались с Гурджиевым. С ним остались только четыре человека.

Я снова встретился с Гурджиевым в 1920 году в Константинополе и опять попытался с ним работать, но очень скоро понял, что это невозможно. В начале 1922 года, когда я уже жил в Лондоне, Г. пришел ко мне и рассказал о своих планах начать работу в Англии или Франции. Я не слишком верил в возможность осуществления его планов, но тем не менее решил сделать последний эксперимент и пообещал ему помочь в организации работы. В ото время я уже вел группы в Лондоне. Через некоторое время Г. начал работу во Франции. Я собирал для него деньги, и несколько моих учеников отправились в Фонтенбло, замок, который он приобрел на их деньги. Я сам неоднократно ездил туда вплоть до того времени, когда в конце 1923 года я увидел, что в Фонтенбло все идет не так, как хотелось бы. Тогда я решил окончательно расстаться с Г.

Если вы спросите о том, что же там происходило, я скажу только одну вещь, которая сама по себе является достаточной для того, чтобы все разрушить. К этому времени Г. отказался от большинства принципов, которым он сам учил нас в России, в особенности от принципа, касающегося выбора людей и подготовки их к работе. Он стал принимать людей, не имеющих никакой подготовки, давал им власть, позволял им говорить о работе и тому подобное. Я понимал, что все вот-вот рухнет, и поэтому расстался с Г. ради того, чтобы спасти работу в Лондоне.

В январе 1924 года я сказал своим ученикам в Лондоне о том, что разорвал все связи с Г. и его группами и намереваюсь продолжать работать независимо от него, так, как я зто делал в 1921 году. Я предложил им выбор: остаться со мной, следовать за Г. или совсем оставить работу. В это же время для тех, кто остался со мной, я ввел новое правило, состоящее в том, что никто не должен был говорить о Г. или обсуждать причины провала работы в Фонтенбло. Я ввел это правило потому, что хотел положить конец всяческим фантазиям. Постольку поскольку никто ничего толком не знал о происходящем в Фонтенбло, вес разговоры на эту тему были бы чистейшим вымыслом или передачей злых сплетен, исходящих от новоявленных последователей Г., которых с моей точки зрения вообще нельзя было допускать к работе. Я сказал, что если кто-то хочет что-либо узнать по этому поводу, он может обратиться непосредственно ко мне.

Это правило существует до сих пор, никто его не отменял, но люди так и не поняли до конца его смысла. Они находили для себя всевозможные оправдания, а зачастую даже заявляли, что правило это касается всех остальных, но к ним не имеет никакого отношения. Вам следует понять, что вес правила направлены на самовоспоминание. Каждое правило, во-первых, имеет конкретную цель, во-вторых, оно помогает самовоспоминанию. Нет таких правил, которые бы не способствовали самовоспоминанию, хотя сами по себе они могут быть введены с другой целью. Без правил нет работы. Если человек не понимает, насколько правила важны, он лишается возможностей, которые даст школа.

Вопрос. Почему вы сказали, что не нужно говорить о системе, не упоминая о том, где это знание получено?

Ответ. Потому что говорить о системе, не называя источника информации, было бы равносильно краже. Например, вы не можете позаимствовать идеи из книги и не упомянуть ее названия. С моими книгами это нередко происходит: люди постоянно крадут из них идеи.

В. Как долго существовала школа в Москве?

О. Что касается Москвы, то она просуществовала там несколько лет.

В. Как велика была эта школа?