Психология и психопатология одиночества и групповой изоляции

Так, если мы попытаемся оценить всевозможные необычные психические состояния, возникающие на этапах переадаптации, неустойчивой психической деятельности и реадаптации, пользуясь критериями психологической нормы, достаточно хорошо разработанными Г. К. Ушаковым (185), то неизбежно придем к выводу, что имеем дело с психопатологией. Однако одно дело, например, оценить такие необычные психические состояния в условиях сенсорной депривации у добровольца-испытателя как развившиеся галлюцинации, что довольно часто имеет место в зарубежных исследованиях, и совершенно иное, когда такая оценка дается необычным психическим состояниям слушателя-космонавта при испытании нервно-психической устойчивости. Вот почему проблема психической нормологии столь актуальна для измененных условий и нуждается в обсуждении при подведении итогов книги.

Как уже было показано, при вхождении человека в измененные условия существования и при возвращении в обычные условия жизни происходит «ломка» функциональных систем психофизиологической организации, сложившихся в онтогенезе или при длительном пребывании в непривычных условиях. Эта «ломка» сопровождается появлением необычных психических состояний, нарушением познавательных процессов, двигательной деятельности и эмоционального регулирования. С нашей точки зрения указанные феномены следует рассматривать как закономерные кризисные реакции в границах психологической нормы, причем эти реакции должны учитываться заранее.

Необычные психические состояния, возникающие на этапах психической переадаптации и реадаптации (эйдетизм, экстериоризационные реакции, аутизация, психологическая открытость и т. д.), мы также относим к нормальным компенсаторным, защитным психофизиологическим механизмам, характерным для измененных условий. «Психическая норма» укладывается между верхней и нижней границами, в пределах которых могут происходить различные сдвиги, не влекущие за собой качественного изменения в морфологической структуре, физиологическом и психологическом состоянии. При работе регуляторных механизмов на пределе адаптационного оптимума на этапе неустойчивой психической деятельности возникают необычные психические феномены, которые оставаясь в границах психологической нормы в то же время расцениваются нами как препатологические.

Потребность в разграничении нормальных по своей сути необычных психических состояний, возникающих в процессе адаптации личности, но напоминающих симптомы и синдромы неврозов и психозов, нашла свое отражение у психиатра XIX в. Р. Крафта-Эбинга в емком понятии «аналогия помешательства». Это состояния, которые возникают тогда, когда ребенок или «простой человек, дитя природы» попадает в непривычные условия. В целях дифференцирования психопатологических состояний от непатологических в измененных условиях нами (94) был предложен термин «псевдопсихопатологические состояния» для обозначения необычных психических феноменов, появляющихся на границе между нормой и патологией.

Необычные психические состояния отграничиваются от патологии, во-первых, выраженной «понятностью» связи с окружающей средой. Примечательно, что еще Крафт-Эбинг, сравнивая психопатологические нарушения с психологическими состояниями, трактуемым им как «аналогии помешательства», подчеркивал мотивированность последних феноменов. Психологически понятные связи свидетельствуют о сохранности личности, и не являются непосредственным выражением психопатологического процесса, формирующего синдром. Во-вторых, псевдопсихопатологические реакции отличаются от патологии кратковременностью. В-третьих, по отношению к ним, как правило, сохраняется критичность, возникают сомнения в их патологичности. В-четвертых, если человек во время пребывания в необычных условиях был убежден в реальности какого-либо представления, то после попадания в обычные условия жизни он легко отказывается от него, следуя логическому объяснению окружающих.

Большинство выделенных нами в экспериментах необычных психических состояний у здоровых людей, с одной стороны, были рассмотрены как модели симптомов и синдромов, развивающихся при нервно-психических заболеваниях. Нарушения восприятия пространства и собственного «Я» при воздействии измененной афферентации моделирует дереализационные и деперсонализационные синдромы, известные в психопатологии. Эйдетические представления являются моделью зрительных и слуховых галлюцинаций, гипнагогические представления — гипнагогических галлюцинаций. Интерпретационные феномены моделируют бред, а доминантные идеи соответствуют сверхценным идеям. Экстериоризационные реакции (создание собеседника) в условиях одиночества были рассмотрены нами как своеобразные модели синдрома раздвоения личности. Отсутствие обратной связи при операторской деятельности в условиях информационных ограничений создает модель невроза, развивающегося в системе человек — машина. Пониженное настроение, сменяющееся гипоманиакальностью, в экспериментах по сенсорной депривации моделирует синдроматику при циркулярном психозе.